Дикий пес
Шрифт:
— Думаешь, поэтому они идут так легко?
— Я, когда в прошлый раз к ним наведывался, подметил отличный щит над местом стоянки.
— Тоже камни? — беспокойно повернул голову эльф.
— Ага. Причем ни они, ни творимая ими магия не воспринимаются лесом, как угроза. Так что Брегарис в отличие от нас может ночевать в любом понравившемся месте и не беспокоиться о визитерах. Правда, я не рассчитывал, что камни уберегут их даже ночью, но тут, как говорится, никто не виноват: Брегарис оказался подготовлен намного лучше, чем мы думали.
— А как же Одер?
— Как появится, спросим. Но волноваться пока рано: возле ущелья мы их сбросим со следа. А если и там пройдут, значит, остановим у кордона. До него меньше полутора суток
Темный эльф послушно отстал, но размышлять дальше ему это не помешало. Брегарис… Тирриниэль знал его несколько сотен лет. Как опытного мага, одного из равных, и как эльфа, которого всего полвека назад было трудно упрекнуть в неповиновении. О его тесных отношениях с Иттираэлем Тиль тоже знал, но долгое время надеялся, что безумие старшего хранителя все же не успело коснуться молодого сородича. Надеялся, как видно, зря. Брегарис слишком сильно желал изменения — для себя, для единственного сына и всего эльфийского народа, которому, как ни странно, был по-настоящему предан. Он хотел новой жизни — светлой, великой, славной. Пусть и за счет смертных детей, предназначенных для жестокого ритуала.
Знал ли он тогда, что именно Иттираэль едва не стал причиной Ухода владыки? Видел ли, почему с каждым годом Тирриниэль теряет силы? Понимал ли, почему все было задумано именно так? Или, напротив, втайне радовался и строил свои собственные планы?
Сейчас Тирриниэль мог об этом только догадываться. Он до некоторого времени не подозревал, что с хранителями вновь может возникнуть подобная проблема. Разумеется, когда появились первые признаки готовящегося раскола, он видел, что проблема — в ближайшем окружении, но наивно полагал, что на измену решились только старейшины. Однако оказалось, что начал эту интригу именно Брегарис, а через совет вовлек в нее немало других родов, таких, как Этаррас, Таррис, Хатарин. Да и другие наверняка замешаны. Сам факт, что к предательству удалось склонить сразу два старших дома, говорил о многом. В частности, о том, что Брегарис провел огромную работу, потихоньку взращивая и искусно подпитывая и без того растущее недовольство старейшин своим постаревшим владыкой. Когда угроза возвращения Изиара исчезла, это оказалось как нельзя кстати: род Л’аэртэ ослаб, потеряв старшего локквила [7] и старшего хранителя знаний, младший локквил презрел родовой ясень и заперся в Серых пределах, никак не участвуя в жизни Темного леса. Его наследники категорически отказались от чести продолжить династию, а второстепенные ветви тем временем понемногу набирали силу. Особенно дом Аларис, главой которого и являлся ллер Брегарис.
7
Локквил — наследник.
Когда появился шанс, хранитель, судя по всему, не удержался от искушения. Ведь это было так заманчиво: одним махом возвести свой род на верхнюю ступеньку иерархии! Об изменении мечтали многие. Молодые, амбициозные эльфы своими глазами видели, каким многочисленным может стать их народ. Сколько способна принести в их мир одна-единственная человеческая девочка и сколько наследников от нее сможет получить любой оскудевший род.
Тирриниэль подавил тяжелый вздох. Как же хорошо он понимал тех, кто ринулся сюда за Брегарисом! Но никто из этих глупцов не понимал и не видел последствий. Они были слепы так же, как когда-то не видел истины он сам. Слишком молоды, горячи…
Эльф сокрушенно покачал головой, сожалея, что за ошибку им придется расплачиваться собственными жизнями. Владыка думал о том, что не сумел их убедить, когда общался с главами родов на последнем совете. Жалел, что эти юнцы будут умирать с ожесточением, уверенные в собственной правоте и не способные на прозрение. Жаль, действительно жаль. Но лучше погубить их сейчас, чем через сотню лет бродить по обугленным руинам и горько вопрошать почерневшие небеса, почему это безумие не было остановлено раньше.
— Тиль, ты уснул? — недовольно дернула эльфа за рукав Белка. — Или тебя Брегарис даже на расстоянии достал?
Владыка вздрогнул и очнулся, запоздало удивившись тому, что вокруг стало заметно темнее.
— Вон оно, ущелье, — махнула рукой Гончая в сторону разверзшейся впереди пропасти. — Терг, Стрегон, срубите какое-нибудь дерево, чтобы можно было перебраться. Лакр, Торос, Ивер, проследите, чтобы нам никто не помешал. Картис, не стой столбом — помоги. Чай, руки тоже из нужного места растут. Или ты только на готовенькое приходишь?
Тирриниэль помотал головой, приходя в себя, и огляделся. Как оказалось, Белка привела их к глубокой расщелине, разделившей Проклятый лес на две части. Далеко внизу бурлила и пенилась речка, из которой тут и там торчали острые скалы. А в обе стороны расщелина протянулась так далеко, что нечего было и думать искать обходной путь. И ни моста, ни переправы поблизости не виднелось.
Наемники умело подрубили могучую сосну, что росла у самого края ущелья. Кряхтя от натуги, заставили ее повалиться в нужную сторону. Проследили, как дерево, негодующе зашелестев ветками, рухнуло, упершись макушкой в противоположный склон ущелья. Напряглись, когда оно сползло вниз под собственным весом, но вскоре облегченно перевели дух: оно все-таки удержалось, надежно застряв макушкой между громадными валунами, и создало импровизированный мост, по которому можно было перебраться на ту сторону.
В какой-то момент Лакр с Ивером хищно уставились в небеса, где, как им показалось, промелькнула невнятная тень, и подняли арбалеты. Но темнота сгущалась чересчур быстро, а неведомая тварь, если и была на самом деле, больше на глаза не показывалась.
— Быстрее, — напряженно велела Белка, проследив за их взглядами. — Терг, ты первый. Тиль, Картис, Лан, вы следом. Затем Ивер, Стрегон, Лакр. Я последний.
Наемники беспрекословно повиновались. Лакр до самого последнего мига следил за мрачным небом, выискивая летуна, который так его насторожил, но тот то ли улетел, то ли благоразумно схоронился за тучами. Так что эльфы спокойно перебрались на другую сторону; за ними, сетуя на торчащие отовсюду иголки, переполз Ивер, потом — Стрегон. Перворожденные, оказавшись под прикрытием деревьев, немедленно вскинули луки, готовясь обезопасить спутников от угрозы сверху. Терг схватил небольшой арбалет, Ивер, не теряя времени, встал рядом, потому что где-то неподалеку снова завыл эльфийский пес. Ланниец, облегченно вздохнув, дикой белкой промчался по опасно закачавшемуся стволу. После чего Гончая, в последний раз оглянувшись, насмешливо хмыкнула и поспешила завершить переправу, которая задержала их до темноты.
Как только она спрыгнула на землю, Стрегон и Терг тут же подрубили тяжелый ствол, позволив сосне с протяжным скрипом рухнуть на скалы. Наемники как-то по-волчьи усмехнулись, понимая, что выиграли еще немного времени, и потянулись в сторону леса, где их ждал отдых, еда и очередное место мира.
Пропустив Гончую вперед, Стрегон задержался возле обрыва. Быстро глянул вниз, желая удостовериться, что сосна упала на дно ущелья. А заслышав шум приближающейся погони, буквально на миг задержал взгляд на противоположной стороне и поэтому не заметил, как из поднебесья на него рухнула массивная крылатая тень.