Дикий Порт (Райские птицы)
Шрифт:
Ценкович посмеивается и салютует бокалом союзнику в голограмме.
— …почему вы рассматриваете квазициты как стратегическое сырьё? — очень достоверно удивляется Рихард. Слишком умный, или просто ангажированный Землёй писака перед этим излагал свою позицию не меньше минуты, отчаянно частя, чтобы уложиться в регламент. — Я хорошо осведомлён в этом вопросе, я сам давно пользуюсь биопластиковым костюмом…
Решение, принятое на саммите, было бы невозможно без политической поддержки периферии Ареала. Проще говоря, без выступлений местера Кхина, премьер-министра Седьмой Терры. По
Тут триумвир беззвучно хохочет. После того, что произошло, ядовитый плевок в их сторону — «так называемый Урал» — положительно смешон. Терра-7 была Уралом ещё до Второй космической.
…итак, контакты Дикого Порта с периферией Ареала более важны, чем с его центром. Как местер Люнеманн относится к тому, что добыча стратегического сырья, квазицитов Третьей Терры, оказалась полностью в руках семитерранских корпораций?
Заряд хорошего настроения на весь день. Лояльность крупного бизнеса гарантируют личные беседы особистов Райского Сада с представителями оного. Но передавать добычу квазицитов в частные руки — идиотизм, который мог явить только Объединённый Совет Ареала. Корпорации, действующие на Третьей Терре, формально автономны. Через подставных лиц они принадлежат государству. Планете Урал. Де-факто независимой.
А с де-юре можно и подождать…
— Эпоха абордажных боёв ушла в прошлое, — рассудительно вещает Люнеманн. — Я помню времена, когда гиперы только появлялись, но уже тогда ценнейшие грузы старались перевозить на них. Вы понимаете, у меня специфический опыт… — шутит пират, и зал угодливо смеётся. — Теперь заатмосферников практически нет. Биопластик теряет свою оружейную функцию. Для наземных бескровных акций усмирения он слишком дорог и неудобен. Посмотрим правде в глаза: пластик употребляется по большей части в медицине. Он, повторяю, слишком дорого стоит и доступен далеко не всем. О каком стратегическом сырье вы говорите?
«И фирм-подрядчиков несколько, — мысленно, с ухмылкой, подсказывает Ценкович. — Так что и о монополии речи нет».
Всё это изящная ложь.
Менее года прошло с тех пор, как был оправдан крупнейший со времён форсированных исследований сверхполноценности грант.
Ещё какое-то время уйдёт на испытания, отработку технологии процесса. Но скоро гиперкорабль, ушедший в мерцание, перестанет быть неуловимым и неуязвимым. Артобстрел, конечно, представить трудно, если каждый снаряд по стоимости будет равняться самому судну… а значит, пойдёт по старинке: оружейная функция биопластика и экстрим-операторы.
Наука идёт вперёд. И так уж повелось у Homo sapience, что первыми совершенствуются вооружения.
Найден способ перехватывать гипер в мерцании.
Стало быть, насильственная стыковка — дело времени.
За упоительно прекрасное враньё в глаза галактическому сообществу пират Люнеманн получил соответствующую техническую информацию.
Годы идут. Биопластиковый костюм замедляет старение, но не может его отменить.
У Тиши болят ноги.
Она изменила привычке: надела мягкие туфли вместо всегдашних лодочек, и ходит по кораблю бесшумно, как пушистая кошка. Но после всех
Так близость весны ощущают деревья; так животные предчувствуют катаклизм; так вздрагивает человек под пристальным взглядом в спину.
Элия приподнимается, ища глазами вошедшую.
Она вынимает изо рта последнюю шпильку, чтобы заколоть на затылке тяжёлый узел. Улыбается тепло и дремотно: глубже становятся лучики-морщинки у серых глаз. Гребень в волосах инкрустирован серебром и чуть поблёскивает в мягком свете стенных панелей. Местра Надеждина не обращается к хирургам, не пользуется омолаживающими средствами декоративного ряда. Она достаточно долго пробыла ослепительной женщиной, чтобы спокойно превратиться в добрую бабушку.
— Верю в тебя, — внезапно декламирует Ценкович, — дорогую подругу мою. Эта вера от пули меня тёмной ночью хранила. Радостно мне — я спокоен в смертельном бою…
Алентипална смеётся, укоризненно поднимая брови. Грозит пальцем.
— Так оно и есть, — разводит руками Элия, — о прекраснейшая из женщин…
— Врун! — та строит гримаску. — Я и смолоду-то не была красива. А теперь я старая кошёлка.
— Я человек кристальной честности. Особенно в профиль, — заявляет Элия. — И свидетельствую, положа руку на сердце — ты прекраснейшая из женщин.
— А я настаиваю на том, что я кошёлка! — веселится Бабушка.
— Нет, — обречённо заключает Борода. — Никогда, никогда человек не сможет понять женщину.
Она всплёскивает руками, хватается за голову. Сев в кресло напротив, опускает подбородок на пальцы.
— Завтра в это же время будем на Терре, — упреждает Элия её вопрос. — Как ты себя чувствуешь?
Тиша медлит, прислушиваясь к себе: интерес не праздный.
— Мне и не было особенно плохо, — не слишком уверенно отвечает она.
Старый врач качает головой. Молчаливо благословляет долгие перелёты. Никакие уговоры, никакие попытки держать её в блаженном неведении не достигли бы цели: Тише стыдно отдыхать. Она слишком многое может сделать. Слишком многие нуждаются в помощи. С неё бы сталось загнать себя, и мысли не допустив, что она куда ценнее для мира, чем те, за кого тревожится.
Только поэтому Элия с Иваном отпускают её в поездки инкогнито. Пусть тратит силы на детей-инвалидов, но хотя бы восстанавливается за недели вынужденного бездействия в пути. Дома, на Урале, тоже достаточно проблем, чтобы занять ими каждую минуту.
— А где Ваня? — спрашивает она, потирая лоб.
— Корпит, — кратко отвечает Элия и объясняет, — над люнеманновской документацией. У Арийца каждая вошь на учёте. Не побалуешь. Ваня тамошний Браконьерский кодекс увидал, «Ох! — сказал, — что ж я маленьким не сдох?» и сел изучать.
Тиша полусонно улыбается шутке.
Она порядком побаивалась и охраны Начальника Порта, и самого Рихарда. Только давняя привычка забывать о себе и делать нужное неприятное дело не дала отказаться от предложения Элии. Но чуть ли не молитвенный взгляд Люнеманна и почти джентльменская выдержанность представителей вражеской расы сделали своё дело. Прощание было тёплым… к Тише невозможно испытывать что-то, кроме приязни.