Дикий волк (Сборник НФ)
Шрифт:
— Голубой зверь! — завопил он. — Убейте его! УБЕЙТЕ ЕГО!
Если Старкиены и колебались, то секунду, не больше. Три трубки были выхвачены одновременно, и ослепительный голубой силуэт Высокородного исчез в белом пламени.
Старик споткнулся. Сияние потускнело и небольшой обломок красного гранита покатился по ковру. Вотан рухнул на ковер, лицо его было не тронуто, но тело страшно обуглилось.
Наступила мертвая тишина. Император посмотрел на труп Вотана.
— Дядя? — раздался дрожащий и неуверенный голос. — Дядя? Он медленно шел к Вотану,
— Дядя… — снова послышался тоскливый голос Императора. И вдруг он застыл, чуть склонившись над Вотаном, свесив бессильно длинные руки и невероятно сгорбившись. На секунду Джиму показалось, что в такой позе невозможно сохранить равновесие, но Оран замер, как статуя на пьедестале.
— Оран… — сказал Оловиель. Внезапно в дальнем конце комнаты раздался довольный смех. Старкиены выхватили оружие…
Раздались три выстрела и Джим, повернув голову, заметил, как медленно падают телохранители. Они лежали на полу, такие же спокойные, как Вотан.
У зеленых занавесей стоял Галиан. В его правой руке была черная трубка, а в левой — странное, похожее на пистолет, устройство, с длинным закрученным стволом. Из-за спины Галиана выглядывали Афуан и Мелиес.
Когда Джим повернулся к ним, Галиан небрежно, почти презрительно, бросил «пистолет», который, звеня, покатился по ковру и мягко ударился о ногу мертвого Старкиена.
Галиан пошел вперед. Афуан и Мелиес последовали за ним. Каблуки Высокородного стучали по полированному полу. Он ухмыльнулся.
— А ты, оказывается, опасен, Дикий Волк, — обратился он к Джиму. — Ты не только умудрился вернуться назад живым, но и заставил меня поволноваться. Но все обошлось хорошо.
Потом Галиан пронзительно посмотрел на Оловиеля.
— Нет, — жестко сказал он. — Нет! Не «Оран», а «Галиан». нам следует научить тебя говорить — «Галиан»!
Слова Галиана поразили их. Джим увидел, что Оловиель весь напрягся и выпрямился. Галиан был самым высоким Высокородным, за исключением Императора, но Оловиель был почти так же высок. Два человека, каждый больше семи футов ростом, в упор смотрели друг на друга.
— Тебе никогда не удавалось научить меня чему-нибудь, Галиан, — сухо сказал Оловиель. — Я бы и не пытался на твоем месте.
— Не глупи, — заговорила Афуан, но Галиан быстро оборвал ее.
— Неважно. Кто мы такие, чтобы указывать ему! Ведь он сказал, что мы никогда не сможем обучить его!
— Мы?! — Оловиель горько улыбнулся. — Ты же стал употреблять множественное число, как Император, Галиан?
— Разве я сказал «мы»? — едко улыбнулся Галиан. — Ну, это просто оговорка.
— Значит ты не убьешь его? — Оловиель кивком головы указывал на сгорбленную фигуру Императора.
— Убивать его? — удивленно
— А ты? — Джим сделал шаг вперед. Глаза Галиана сверкнули.
— Будь терпелив, мой маленький Дикий Волк! — прошептал он. — Твое время придет. Сейчас я забавляюсь с Оловиелем.
— Забавляюсь? — угрюмо сказал Оловиель. — Ты лучше придумай объяснение, как погиб Вотан.
Галиан ухмыльнулся.
— Вотана убили императорские Старкиены, по императорскому же приказу. Ты сам все видел.
— А кто убил Стракиенов?
— Ты, конечно, — довольно сказал Галиан. Ты был возмущен, когда увидел, что Вотана убили ни за что.
— Ну да. А как насчет искажателя света? Джим никогда не просил губернатора Альфа Центавра посылать этот камень Вотану.
Галиан дал знак Мелиесу, который торопливо поднял откатившийся камень и положил его в карман.
— Как, ты говоришь, искажатель света? — поинтересовался Галиан.
— Понятно… — Оловиель вздохнул. — Но ведь я, конечно, не убивал Старкиенов.
— Я бы на твоем месте не говорил этого другим Высокородным. Теперь, когда умер Вотан, к Императору нужно приставить человека, и этим человеком буду Я! И если ты будешь рассказывать всякие сказки, Оран вполне может отослать тебя из Тронного Мира или изолировать для твоего же блага.
— Да. Но если даже я промолчу, сразу видно, что эти три Старикиена убиты из тяжелого ручного интерпрессора. И все вернувшиеся Старкиены будут удивлены, как это я ухитрился убить из трубки сразу троих, ведь на них были одеты энергетические ленты полной мощности. И я могу доказать, что не появлялся на складе интерпрессоров больше года.
— Не сомневаюсь, — сказал Галиан. — Но вот возвратятся ли Старкиены? Нет! Они не вернутся!
Оловиель взглянул на Джима. Джим кивнул.
— Значит, наш Дикий Волк принес вести о маленьких ловушках в Колониальных Мирах, вот как? — спросил Галиан.
В ответ Оловиель рассмеялся и вытащил из-за пояса Адока трубку.
Галиан презрительно улыбнулся.
— Ты действительно сошел с ума? Мы с тобой фехтовали мальчишками. У тебя быстрая реакция, но у меня самая быстрая во всем Тронном Мире, кроме… — он показал на Императора.
— Но потом мы никогда не пробовали играть в эту забавную игру, — Оловиель уже не улыбался. — К тому же я, признаться, устал от пустых слов и забав Тронного Мира. Мне кажется… Да, я очень хочу убить тебя!
Он шагнул вперед. Галиан поспешно отступил назади медленно вытащил трубку.
— Может быть, лучше поспорим, — предложил он. — Давай спорить на Пункты Жизни. На пятьдесят Пунктов. Кто бы ни проиграл, ему этого вполне хватит, чтобы отправиться в изгнание.
— Не говори мне об этих игрушках, — сказал Оловиель медленно шаг за шагом подвигаясь вперед, в то время, как Галиан также медленно отступал. — Мне кажется, я потерял всякий интерес к спорам.