Дикий Волк
Шрифт:
Внезапно он ощутил, что мальчик, сидящий на подушке, наконец заметил его. Высокородный ребенок прекратил чтение и уставился на Джима в полном изумлении.
– Кто ты?.. – удивленным голосом спросил мальчик. Но Джим, не отвечая, коснулся руки Адока и вместе с ним переместился в свою комнату.
В знакомой обстановке Джим несколько раз глубоко вздохнул, затем уселся на подушку. Он подал знак Адоку сесть рядом, и тот повиновался. Через минуту дыхание Джима стало ровнее, он легко улыбнулся, а затем взглянул на Адока.
– Почему ты не скажешь «Ведь я тебе говорил?» –
Адок покачал головой, как бы давая понять, что говорить такие вещи не его дело.
– Что ж, ты был прав, – сказал Джим. Он задумался. – Но совсем не по тем причинам, о которых ты думаешь. Меня остановило то, что язык мне все-таки недостаточно хорошо знаком. Было бы это на моем родном языке – я бы все смог прочесть. – Он резко отвернулся от Адока и сказал в пространство: – Ро?
И он и Адок принялись ждать. Но ответа не последовало, и Ро не появилась перед ними. Это было не удивительно. Ро была Высокородной, и у нее были свои занятия и обязанности – совсем не те, что у Адока, чья единственная обязанность заключалась в том, чтобы ждать и приходить по малейшему желанию Джима.
Джим перенес себя в комнату Ро, никого не застал и оставил записку с просьбой прийти к нему, как только она освободится. Ро появилась перед ними только через два с половиной часа.
– Вечер будет обставлен очень торжественно, – сказала она безо всяких предисловий. – Там будут все. Придется использовать Большую Комнату Сборов. Должно быть кто-то прослышал, что это будет необычный вечер и… – Внезапно она замолчала. – Я совсем забыла. Ты хотел меня видеть, Джим?
– Ага, – сказал Джим. – Скажи, ты не можешь установить у себя на дому один из экранов обучения?
– Что… ну, конечно! – сказала Ро. – Тебе он нужен, Джим? Почему бы мне не попросить установить его здесь?
– Мне бы не хотелось, чтобы стало известно, что я им пользуюсь, – объяснил Джим. – Насколько я понимаю, это ведь самая обычная вещь, если ты попросишь установить его у себя?
– Совершенно обычная. Да… И, конечно, если тебе это надо, я все могу устроить без огласки. Но зачем?
Джим рассказал ей о своей попытке в учебном центре, когда он стоял и пытался читать с той же скоростью, что и молодой Высокородный.
– Ты думаешь, что обучение повысит твои способности быстро читать? – спросила Ро. Она нахмурилась. – Может быть, тебе не стоит на это слишком надеяться…
– Я и не надеюсь, – согласился Джим.
Примерно через несколько часов экран был установлен и плавал в одном из углов одной малоиспользуемой комнаты Ро в ее квартире. С этих пор то время, которое Джим прежде проводил в подземном учебном центре, он теперь проводил у Ро.
В течение следующей недели, однако, он не добился большого успеха. Потом Джим окончательно забросил эту свою попытку и последние несколько дней, оставшиеся до вечера, бродил между слуг вместе с Адоком, наблюдая за их немым языком. Он уже свободно понимал его. Но то, что на нем говорили, было, в основном, эквивалентно сплетням и слухам. Однако и слухи могут быть полезны, особенно, при правильной интерпретации.
Из последней такой экспедиции Джим вернулся примерно
– Тебя хочет видеть Вотан, – резко сказал он при его появлении.
Без всякого предупреждения Джим внезапно очутился в его комнате, в которой ни разу до сих пор не был. Рядом с ним стоял Лорава, по другую сторону находился Адок – следовательно, это приглашение коснулось также и Старкиена.
Вотан сидел на подушке перед плавающим в воздухе экраном, на котором были расположены ручки разных цветов. Он поворачивал эти рукоятки с небрежностью, как бы играя, но его серьезное лицо говорило о том, что делом он занимается важным. И тем не менее, при виде возникшей перед ним группы, он прервал свое занятие, встал на ноги и направился к Джиму.
– Я позову тебя позже, Лорава, – сказал он, и молодой Высокородный исчез. Вотан нахмурил свои густые желтоватые брови. – Дикий Волк, на твоем вечере будет присутствовать сам Император.
– Я не верю, что этот вечер в мою честь, – сказал Джим. – Скорее это устраивается для Словиэля.
Вотан отмел это замечание в сторону одним взмахом своей длинной руки.
– Причиной являешься ты, – сказал он. – И ты – единственная причина, по которой там будет присутствовать Император. Он хочет опять поговорить с тобой.
– Естественно, – сказал Джим, – но для этого не надо устраивать никаких вечеров. Я могу прийти в любое время, когда Император пожелает меня видеть.
– Он блистательнее всего в обществе! – резко сказал Вотан. – Но это не важно. Важно то, что на вечере Император безусловно пожелает говорить с тобой. Он отзовет тебя в сторону и, разумеется, задаст множество вопросов.
Вотан поколебался.
– Я буду рад ответить на любой вопрос Императора, – сказал Джим.
– Да… Именно так, – угрюмо заметил тот. – Какой бы вопрос ни задал тебе Император, отвечай на него со всевозможной полнотой. Тебе понятно? Он – Император, и если даже он не будет обращать внимания на твои ответы, ты обязан говорить, пока он не прервет тебя. Тебе понятно?
– Полностью, – сказал Джим.
На секунду его глаза встретились с лимонно-желтыми глазами Высокородного.
– Да. Хорошо, – сказал Вотан, резко поворачиваясь и направляясь обратно к своему своеобразному пульту, и усаживаясь за него. – Это все. Теперь ты можешь вернуться к себе.
Его пальцы опять начали передвигать рукоятки. Джим дотронулся до руки Адока, и они опять оказались в его комнате.
– Какие ты делаешь отсюда выводы? – спросил он у Адока, как только они оказались у себя.
– Выводы? – переспросил Адок.
– Да. – Джим пытливо посмотрел на Старкиена. – Не кажется ли тебе, что его речь была немного странной?
Лицо Адока осталось бесстрастным.
– Все, что имеет отношение к Императору, не может быть странным. – Голос его был на удивление слабый. – Высокородный Вотан велел тебе отвечать полностью на вопросы Императора. Это все. Ничего другого он не имел в виду.
– Да, – сказал Джим. – Адок, тебя приставили ко мне, как заместителя. Но ты все еще продолжаешь принадлежать Императору?