Диккенс
Шрифт:
Когда Чарльз уходил, его пригласили бывать запросто.
Он шел домой и думал о том, что второй такой милой и дружной семьи не сыщешь. Кажется, Кэт немножко своевольна, но все-таки она прелестна…
18. Лондон читает Боза
Скетчи, помещаемые Чарльзом в «Ивнинг Кроникль», можно было бы озаглавить «Лицо Лондона». Недели шли, он записывал каракулями речи на митингах, зарисовывал Лондон для мистера Хогарта. В «Ивнинг Кроникль» читатели прочли и о том, как лондонцы проводят свой воскресный отдых, и об обедах, какие даются общественными учреждениями — от торговых и ремесленных компаний, бывших некогда гильдиями, до ежегодного банкета
Он писал скетчи, метался по городским митингам и ходил все чаще и чаще к Хогартам. Вскоре после первых визитов он должен был сознаться, что чувствует себя плохо, когда не видит Кэт. Образ Мерайи Биднелл решительно потускнел. Кажется, я начинаю влюбляться в Кэт, подумал он как-то, возвращаясь от Хогартов.
Но это не мешало ему работать. Даже требовательный Блек, главный редактор, одержимый идеей конкурировать с «Таймсом», был милостив к нему. Поэтому как награду следовало расценивать важное поручение, которое получил Чарльз совместно с тем же самым опытным, старым журналистом, с которым он понес поражение в состязании с четверкой таймсовских репортеров.
Надлежало устремиться на запад, вслед за прославленным лордом Росселем. Один из авторов билля о реформе отправлялся в избирательную поездку. На этот раз «Кроникль» не должен быть побит. Речь лорда Росселя должна примчаться первой к мистеру Блеку.
Бессонные ночи. Лихорадочная спешка. На рытвинах и обочинах дорог шее грозит самая серьезная опасность. Но репортеры «Таймса» посрамлены. Мистер Блек доволен Бозом. Весьма доволен!
Лето идет. Снова поездка в провинцию, на избирательные собрания. И Чарльз работает без устали для двух выпусков «Кроникль». В вечернем выпуске — целая сюита скетчей, посвященных «нашему церковному приходу», зарисовки приречной сумятицы на набережных Темзы, частных театров, лондонских улиц в ранние часы утра, лавки ростовщика…
Читая «Лавку ростовщика», мистер Хогарт щурит глаза и решает, что это учреждение должно быть хорошо знакомо юному Бозу. Настойчивей, чем всегда, Боз возвращается в этом скетче к жестоким законам жизни: «Из многочисленных мест нищеты и горя, которыми, к несчастью, так изобилуют лондонские улицы, нигде не встретишь таких потрясающих сцен, как в лавке ростовщика». Юный Боз почти нигде не забывает зарисовать бедный люд, но в этом скетче особенно старательно дана и топография ссудных лавок, и портреты несчастных их завсегдатаев. Нет, это не профессиональное безразличие к человеческому горю голодных людей. Никто не дает ему поручений писать о бедняках. Но, когда Боз не склонен посмеяться и подшутить над своими персонажами, его скетчи получаются печальные, и всегда они; о горестях бедняка. Хорошо, что такое расположение духа не часто овладевает молодым человеком. В противном случае пришлось бы указать ему, что читатели без особого удовольствия станут перед обедом искать Боза на столбцах «Ивнинг Кроникль».
Но теперь они ищут. Читатель знает Боза. Узнали его и издатели.
Издатель Тегг предложил ему написать книгу скетчей на те же темы, что и скетчи в «Ивнинг Кроникль». Но их нужно как-нибудь объединить, писатель должен придумать какую-нибудь фигуру. Назвать книгу можно именем этого персонажа, а сценки, которые развернутся перед читателями, — райком. Тегг посулил целых сто двадцать фунтов за книгу. Это было соблазнительно, Чарльз согласился.
Но писать книгу не начинал. И не только потому, что решительно не было времени. Книга — это месяцы труда, а разве не более приятно видеть еженедельно подпись «Боз» под заглавием нового скетча?
Иное дело — предложение газеты «Белль’с Лайф». Там тоже ищут сотрудничества
Приходится выдумать для «Белль’с Лайф» другой псевдоним — Тиббс. С сентября того же, 1835, года Тиббс начинает писать в новой газете, начинает со скетча, посвященного описанию небезызвестной лондонской площади Севен Дайльс, что в переводе значит «Семь циферблатов».
На одном из обедов у Хогарта он встречается с молодым джентльменом. Джентльмену лет тридцать, не больше, но он уже известен. Только год назад вышел роман «Руквуд», исторический роман, и читатель с особым интересом читал в романе о знаменитом бандите Дике Терпине, повешенном столетие назад. Страшный Дик, гроза больших дорог, герой баллад, вышел у мистера Энсуорта совсем не таким малопривлекательным, каким казался своим жертвам. Читатели «Руквуда» даже почувствовали к нему симпатию, и это была заслуга мистера Энсуорта, подражавшего, надо сознаться, непревзойденному сэру Вальтеру Скотту.
Несмотря на свое расположение к грозному разбойнику, мистер В. Хэррисон Энсуорт не обладал ни одной чертой, отличающей реального Дика Терпина. Он был приветлив, благожелателен, и с первых же слов Чарльз почувствовал к нему доверие.
Скетчи Боза были хорошо известны Хэррисону Энсуорту. Он полагал, что такие скетчи не должны затеряться на страницах ежедневной газеты, они достойны иной судьбы.
Мистер Мэкрон — энергический издатель, у него верный глаз, и он не пройдет мимо предложения Чарльза издать скетчи отдельной книгой. Автор «Руквуда» в этом почти уверен и охотно познакомит Чарльза с мистером Мэкроном.
Чарльз не очень верил в такую готовность мистера Мэкрона вложить деньги в убыточное предприятие и не торопился с визитом к Мэкрону.
По-прежнему день его был заполнен. Утомительные митинги и собрания, надоедливая расшифровка стенограмм, обдумывание темы для рассказа в «Белль’с Лайф». В октябре он дал четыре рассказа. Каждый из них — сюжетный; фантазия Чарльза отдыхала в газете мистера Блека, и он соскучился по изобретению сюжетов. «Белль’с Лайф» не была согласна с мистером Блеком из «Кроникль», что сюжетные рассказы подходят больше для журнала. Мистер Блек не был склонен изменить свои взгляды по сему вопросу, но, разумеется, не порвал с Чарльзом отношений. Что ж, если Боз захотел снова вернуться к рассказам, — это его дело, пусть дает для «Кроникль» свои стенограммы. Такого же мнения был и мистер Хогарт.
Мистеру Хогарту продолжал нравиться этот жизнерадостный, способный сотрудник. В нем было много обаяния, он нравился и леди и джентльменам — длиннокудрый, хрупкий на вид молодой человек, нервный, всегда оживленный и энергический. Мистеру Хогарту никогда не надо было дважды повторять свои приглашения и не требовалось от него проницательности, чтобы угадать причину столь частых визитов Боза.
В один прекрасный день Чарльз встретился с автором «Руквуд». Мистер Энсуорт заговорил об историческом романе. Он скоро кончит второй роман, на этот раз из шотландской жизни, сюжет романа — приключения шотландского кавалера. Чарльз тоже должен подумать об историческом романе.
Чарльз промолчал. Об историческом романе он еще не думал. Но почему бы, вправду, не подумать?
Они условились вскоре пойти к Мэкрону. Чарльз не очень торопился нанести этот визит. Мэкрон, возможно, предложит заключить договор на новую книжку скетчей, но разве в сутках не двадцать четыре часа, и разве несколько раз в неделю не тянет неудержимо провести несколько часов у Хогартов? Книга для Тегга еще не начата и едва ли есть смысл заключать новый договор. Что же до издания скетчей Боза отдельной книгой — на это трудно рассчитывать, несмотря на оптимизм Энсуорта.