Диккенс
Шрифт:
Ежедневная газета. Теперь он сможет непрерывно направлять общественное внимание на важнейшие вопросы социальной жизни — на народное образование, на разумную систему наказаний, на общественное призрение, на судоустройство. Теперь он сможет непрерывно бороться с ханжеством; и лицемерием, религиозным фанатизмом, ростовщичеством, волокитой в правительственных учреждениях.
Разумеется, газета должна стать органом либеральной мысли, объявить войну протекционизму, защищать отмену хлебных пошлин, а во внешней политике не зависеть от лорда Абердина, торийского министра.
Газета будет называться
8. Побежденная гордыня
Еще никогда день не казался таким коротким. Даже нет времени заглянуть в детскую и полюбоваться новорожденным. Он родился только два месяца назад, мальчик, зовут его Альфред Теннисон. Хорошо, что у Кэт есть помощница Джорджина, на нянек нельзя полагаться.
Но нельзя полагаться и на Брэдбери и Эванса. Издатели они опытные, но неспокойно, если сам не проверишь, все ли подготовлено в издательстве к выпуску первого номера газеты. Намечен уже день выпуска —
21 января. Кабинет для главного редактора уже отделан. Брэдбери и Эванс отвели газете помещение там же, где контора издательства.
Каждое утро он идет пешком — для моциона — на Флит-стрит. Оттуда под аркой проходит в переулок, параллельный Бувери-стрит. В переулке невзрачные, дома. Брэдбери и Эванс не заботятся о внешнем виде домов; их вполне удовлетворяет, что большинство домов в этом квартале принадлежит фирме Брэдбери и Эванс. Надо войти в издательство, подняться по лестнице во второй этаж. Его кабинет во втором этаже, рядом комната помощника. Заведующие отделами, приемная и производственная часть — выше; типография, конечно, в полуподвальном этаже. На четвертом этаже комнаты корреспондентов, репортеров и стенографистов, а еще выше живут наборщики.
Сколько хлопот! Надо набрать штат. Старина Форстер согласился писать передовые статьи, но у него нет возможности проводить в редакции несколько часов. Он будет писать дома и считаться заместителем редактора. Пост помощника редактора надо предложить опытному автору передовиц в «Морнинг Кроникль», Эйру Кроу, его передовицы будут чередоваться с форстеровскими. Надо выбрать опытных секретарей редакции. Репортерами пусть командует мистер Джон Диккенс, он еще очень бодр для своих шестидесяти лет. Музыкальный отдел надо поручить тестю, мистеру Хогарту. Сын Дугласа Джеррольда, Бленчард, — способный юноша, ему можно будет поручать театральные рецензии…
Для первого номера надо написать первый путевой очерк об Италии. Итальянские очерки будут печататься в газете регулярно, под заглавием «Письма с дороги».
Необходимо проверить, как идут поступления в газетный фонд. «Дейли Ньюс»— не однодневна. Фонд газеты солидный. Но сколько пришлось поработать, чтобы исторгнуть у денежных мешков необходимые для издания газеты фунты! Имя Чарльза Диккенса открывало все двери. Но требовалось немалое красноречие для популярного изложения причин и оснований создания нового органа либеральной мысли. Имя Диккенса и красноречие привели к успеху; один богач-оригинал даже уплатил свой пай соверенами — не чеком на банк, а полноценной золотой монетой. Пай крупный — семь тысяч соверенов. Надо было подробно растолковать пайщикам задачи либерального, но независимого
Не только либерального, но и независимого. Грамотная Англия прочла в некоторых газетах объявление, что новая утренняя газета, «Ежедневные известия», ценою в пять пенсов, есть либеральный орган, но тем не менее независимый, и обещает читателю уделять особое внимание городским новостям, коммерческой деловой информации и, в частности, всем вопросам, связанным с постройкой железных дорог. Во всех частях света у нее есть иностранные корреспонденты, парламентские и судебные отчеты поручены весьма опытным джентльменам, среди сотрудников насчитывается немало самых известных писателей, а руководит литературным отделом Чарльз Диккенс.
Главный редактор не покидает своего кабинета в ночь на 21 января 1846 года пока мистер Пауэлл, секретарь, торжественно не кладет на стол перед шефом свежий номер газеты.
И у редактора, и у секретаря воспаленные глаза от усталости и возбуждения. В кабинет входят главные сотрудники газеты. Диккенс поздравляет их, пожимает руки и выходит один в молочный туман ночного Лондона.
Дом на Девоншир Террас спит. Спит и Кэт, — она ждала его, но заснула, не дождавшись. Сбросив теплое пальто в холле, Диккенс прямо проходит в спальню. Кэт просыпается. Газета перед ней. Диккенс взволнован.
— Вот, погляди, моя дорогая, — говорит он, не обращая внимания на то, что Кэт еще не совсем проснулась. — Погляди! Мое обращение к читателям. Слушай: «Защищаемые «Дейли Ньюс» принципы — прогресс, просвещение, гражданская и религиозная свободы, равенство перед законом — те принципы, которых, по мнению руководителей газеты, требует передовая мысль нашего времени, а санкционируют их справедливость, разум и опыт». Как тебе нравится? Неплохо? К сожалению, экспресс из Парижа не прибыл, и свежих заграничных новостей мы не могли дать. Должно быть, пароход задержался из-за шторма, пришлось об этом упомянуть; это жаль, но ничего не поделаешь. Вот целых пять столбцов «Железнодорожных новостей». Ты ведь знаешь, как читатель интересуется железными дорогами… А вот большой отчет о митинге в Норвиче, — все о том же, о хлебных законах. Кобден дал там бой и наголову разбил Вудхауза.
— Что это за подписи, мой дорогой? — спрашивает Кэт, окончательно пробудившаяся.
— Петиция об отмене проклятых пошлин на митинге в Вестминстере. Вот это…
— Где же твои «Письма с дороги»?
— На шестой странице, — он шуршит страницами. — А это — большая статья о музыке. Вот негодяи!
Кэт привыкла к неожиданным его переходам.
— Взгляни на театральный отдел, моя дорогая!
Она пробегает глазами заголовки:
— «Сверчок у камелька», «Сверчок у камелька», «Сверчок у камелька»…
— Вот именно! В четырех театрах! Пираты бесят меня. И ничего с ними не поделаешь!
Он не продолжает. Сегодня «пираты», невозбранно переделавшие из его повести пьесу, бессильны охладить его радостное возбуждение.
Но радостное возбуждение очень скоро погасает. И не по вине «пиратов», и не по вине Брэдбери и Эванса, и не по вине сотрудников. Виновник — он сам, Чарльз Диккенс.
Форстер это предвидел. Но если его друг, Диккенс, что-нибудь задумал, разве можно его разубедить?