Диклон. Театр Юрия Кретова
Шрифт:
В дальнейшем, по мере взросления, отрываясь от этих островков и выходя в жизнь, молодые люди будут при погружении в большой социум либо совпадать с ним по каким-то интересам, либо будут проявлять к себе огромный интерес (по какой-то интересности), либо становиться скучными, замыкаться. Могут обнаруживать себя с неожиданной стороны. Какие-то значимости и связанные с ними рефлекторные связи будут подкрепляться извне, нарабатываться, усиливаться через проявление. Какие-то – затормаживаться, оставаясь в виде внутреннего следа.
В структурах тела есть и более древние следы, фарватеры – рудименты из истории цивилизации или даже из истории
Когда абсолютно любая группа, или Круг, собирается, ее состав уникален. Индивиды, собравшись воедино, стремительно организуют, помимо сознательных проявлений участников, внутренние связи по определённому принципу.
Но! В применении к исследованию работы Круга в театре ДИКЛОН, для выхода за границы обыденности необходимо ввести некий прибавочный элемент. Прибавочным элементом, фактором, дающим некую сверхвозможность в развитии групповых процессов, является моё внимание, творческая возможность «видеть» внутренние взаимосвязи и психоэнергетический след на тех уровнях погружения, где ведётся работа. И, соответственно, регулировать процессы, опираясь на подсказки природы Круга.
В 1969 году в учебнике по обществоведению я прочитал: «Общественное сознание – не просто сумма всех индивидов. Это нечто большее, чем все они». Я иногда опаздывал на урок английского языка. Однажды опоздал на пару минут. Елена Ивановна Лукашевич, преподаватель английского языка, что-то писала на доске. Я извинился, быстро пошёл к последней парте. Остановился как вкопанный и уставился на неё. Передо мной стояла огромная резиновая парта, надутая чуть ли не до потолка. Я аккуратно развернулся и сел за предпоследнюю. В этот момент вся группа во главе с Еленой Ивановной повернулась ко мне и начала смеяться. Затем Елена Ивановна сказала: «Во нюх! Мы договорились: кто за последнюю парту сядет, тот ее и вымоет». После занятий я подошел к парте – это была обычная школьная парта. Скажу сразу – никакого чуда в этом не было. Просто вся группа держала в своём внимании меня и парту. Воздействие группы индивидов было больше, чем просто их сумма.
Моя задача – открыть такой феномен, который я описываю, обнаружить его в собравшемся Круге.
Как работает Круг: практически сразу на всех уровнях в группе начинается взаимодействие. Сначала в виде гибких структур, потом эти структуры соединяются в жёсткие конгломераты, затем в результате мощных деформаций организуется системность, которая может проявить в своем свойстве феномен. Это Тайна Круга. В любой группе мне нужно найти этот уникум. Поскольку воля никак не присутствовала в том, что мы делали, я интуитивно стал употреблять в связи с происходящим слово «намерение». Только много лет спустя я понял, что означает феномен намерения. И что это понятие может уточнить, сделать глубже и конкретнее определение действия в театральной методологии. Но это особый разговор, и мы к нему вернёмся ниже.
Каждая группа способна с помощью возникающих комбинаций внутренних взаимосвязей, или активации древнего следа, погружаться в уникальные глубинные ниши. Для науки это могло бы быть весьма интересно.
Каждый Круг из тех, которые были, – это было открытие новой технологии. Через след можно работать с группой на любых уровнях. След как рудимент возникших в детстве значимостей остается на протяжении всей жизни: работа с этим следом была предметом проекта «Огни и Дети». Также существует рудиментарный след и младенческий, и до рождения,
А это уже очень интересно. Есть так называемые пространства локальности через структуру гена, и, далее, есть то, что возникло до гена через резонанс пространства, как след. В науке подобные предположения есть. А мы можем развернуть это, определенным образом представить.
Участники Круга, пришедшие к раскрытию какой-то тайны, которая кажется истиной, думают, что они одни-единственные. И это в результате может привести к идее исключительности. Всё это ерунда, это не более чем возникшая функция данной группы. Поэтому я еще раз могу заявить: то, что начнет открываться, объявлять избранностью я никогда не стану. Но всякий раз будет открываться тайна. И для каждой группы она будет своя.
Это открытие тайны функции индивидуальности человека. И это то, что так хотят знать – есть ли судьба или нет. Вот это вопрос. И каким образом складывается комбинация людей, у которых есть судьба, и людей, у которых ее нет?..»
Глава 2. Суть технологии театра ДИКЛОН
Кретов: «В ДИКЛОНЕ понятие тождества было основой основ – важнейшей смысловой категорией технологии работы. Актёру необходимо было отождествляться с собственными движениями…»
Суть технологии театра ДИКЛОН, театра движения, помогли сформулировать когнитивисты.
Когнитивистика, когнитивная наука (лат. cognitio «познание») – междисциплинарное научное направление, объединяющее теорию познания, когнитивную психологию, нейрофизиологию, когнитивную лингвистику, невербальную коммуникацию и теорию искусственного интеллекта. (Википедия)
Эксперт в области искусственного интеллекта Джордж Заркадакис (George Zarkadakis) описывает шесть метафор, которые люди использовали в течение двух последних тысячелетий, пытаясь описать человеческий интеллект.
«В самой первой, библейской, люди были созданы из глины и грязи, которую затем разумный Бог наделил своей душой, «объясняя» наш интеллект – по крайней мере, грамматически. Изобретение гидравлической техники в III веке до н. э. привело к популяризации гидравлических моделей человеческого интеллекта. Метафора сохранялась более шестнадцати столетий. К XVI веку были разработаны автоматические механизмы, приводимые в движение пружинами и шестерёнками; они наконец вдохновили ведущих мыслителей того времени, таких как Рене Декарт, на гипотезу о том, что люди представляют собой сложные машины. В XVII веке британский философ Томас Гоббс предположил, что мышление возникло из-за механических колебаний в мозге. В середине XVIII века немецкий физик Герман фон Гельмгольц, вдохновленный достижениями в области связи, сравнил мозг с телеграфом.
В 40-х годах прошлого века мозг по принципу работы был сравнен с компьютером, при этом роль хранилища была отдана самому мозгу, а роль программного обеспечения – нашим мыслям».
«Но и метафора человеческого мозга, построенная на обработке информации (IP-метафора), безусловно, в какой-то момент будет отброшена – заменена или очередной метафорой, или истинным знанием», – говорит американский писатель, доктор в области психологии Роберт Эпштейн (Robert Epstein) [3].