Дикое Сердце 1 часть
Шрифт:
– Янина, ты думаешь об этом? Такое вздумала желать?
– То же, что и ты, просто иначе. Мы оба хотим управлять в Кампо Реаль. Почему бы и нет?
– Даже не хочу понимать тебя.
– Даже при желании не поймешь, но вот как я тебе скажу: тебе не придется ждать слишком долго. Скоро вода помутнеет. Мы будем тут не при чем, но успеем подобрать с берега то, что выбросит буря.
Послышался резкий звук колокольчика, и Баутиста сказал:
– Сеньора зовет.
– Зовет тебя, потому что было два звонка. Иди, она всегда
– И твоя тоже. Не думаю, что осмелишься отказать сеньоре. Ты всем ей обязана, с детства ела хлеб из ее рук. Ладно, Янина, мы продолжим потом, да? Ты должна мне разъяснить кое-что. Я не готов… – его объяснение прервали два других звонка, и он довершил: – Этой ночью поговорим!
Он быстро ушел, взглянув на нее с беспокойством, а Янина разглядывала изящные ладони, темные руки, в которых еле проглядывали голубые вены, и с презрением повернула голову по направлению к Баутисте, яростно пробормотав:
– Дело не в крови, это душа находится в рабстве!
– Колибри, сколько еще ты будешь вместо Святой Моники?
– Сейчас ее нет, капитан, но она оставила меня ухаживать. Пока ее нет, я распоряжаюсь.
Сильной рукой Хуан сдержал ретивого коня; прекрасное животное, снежно-белое, с красивой сафьяновой сбруей – один из двух одинаковых коней, которых София подарила сыну и невестке в дни их помолвки. Взволнованный, нервный, возможно, удивленный большим весом и грубостью всадника, он, казалось, готов встать на дыбы, в то время как Хуан протянул руку Колибри и приказал:
– Давай, идем со мной! Давай руку и прыгай. Что происходит? Не хочешь идти?
– Да, хозяин. Подождите минуточку, всего лишь минуточку. Я предупрежу негра Панчо, он следит за всем в отсутствие сеньориты Моники. Всего минуточку. Панчо! Панчо!
Поджав губы, Хуан овладел своим беспокойством и нетерпением коня. Он стоял у входа в малую долину, где однажды столкнулся с Моникой, рядом с тем местом, где быстро возвели бараки, чтобы поместить больных. Дождь закончился, ветер стих, и их окружила прекрасная тропическая ночь, усеянная ясными звездами.
– Все. Четверо больных чувствуют себя лучше, а когда луна встает над вершиной холма, нужно дать остальным ложку лекарства, – объяснил Колибри.
– Поднимайся на круп лошади и хорошо держись, не убейся.
– А куда мы едем, мой хозяин?
– Увидишь.
Хуан хлестнул по бокам ретивого скакуна, и тот поскакал стремительным галопом. Долго конь преодолевал лигу за лигой; ни один из всадников не проронил ни слова, пока вдруг Колибри не воскликнул удивленно:
– Море, капитан!
– Да, Колибри, море. Слезай, остальной путь мы пройдем пешком. Привяжи коня к тому дереву. Не бойся, он ничего не сделает.
– Мы сбежали, капитан, мы на Мысе Дьявола. – Мальчик подчинился, слез с коня, а затем последовал за ним на высокую
– Там «Люцифер», капитан. Мы снова поплывем? Уедем далеко? Не вернемся в Кампо Реаль?
– Вижу, ты очень огорчишься, если мы не вернемся.
– Да, капитан, потому что, потому что… Ведь вы сказали, что больше нет новой хозяйки.
– Я так думал раньше, но новая хозяйка появится, Колибри. Мы уплывем не этой ночью, а скоро, поэтому все должно быть готово. И уедем далеко, к другим землям, морям. Посмотри на все это, Колибри, и запомни, как все это выглядит, потому что мы, возможно, не вернемся никогда.
С внезапным волнением Хуан положил руку на плечо Колибри, указывая так далеко, как позволяет зрение: пустынный песчаный берег, далекие горы, огромные темные скалы на берегу, напоминавшие тела гигантских зверей, вечно неспокойное море и Утес Дьявола, о который разбивались неистовые воды. Вся эта картина, красивая и ужасная, торжественная и мрачная, из которой состояла его горящая и страстная душа, дикое сердце, беспокойная жизнь, сгорающая, как полено, в костре острова страстей. Он снова повторил:
– Возможно, мы больше не вернемся, если только через много лет.
– Когда вы состаритесь, капитан?
– Я не успею состариться, потому что проживу недолго, а бури не стареют; ведь я подобен буре, урагану, разрушительный и опустошающий. Такова моя судьба. Когда-то я мечтал о другом, Колибри, но это осталось мечтой. Не возвысится дом на этих скалах, никто не посадит сад на Утесе Дьявола. Никто не сможет этого сделать. Это безумие. Мой мир – этот корабль, «Люцифер» – самая дерзкая пиратская шхуна на свете. Не пугайся, глупый, не делай такое лицо. Для кого-то один плохой, а для кого-то хороший. Я не причиню тебе никакого вреда.
– А ей тоже не причините зла, правда, капитан?
– Ей? Кому?
– Сеньорите Монике, капитан.
– А, Святая Моника! Не думаю, что ей понравится наш поступок, но не важно. Забудь о ней, Колибри. Нам, родившимся несчастными, самое большее зло причиняют те, кто хочет сделать нам хорошими и добрыми. Оставь Святую Монику. Мир суров, жесток и плох. Ты должен стать сильным, бесчувственным, эгоистичным, бороться и побеждать, растаптывая того, кто мешает на пути. Только так я смог выжить; только так смог стать мужчиной. Но черт побери, становится поздно. Пойдем.