Дикое сердце ветра
Шрифт:
Танри бы найти. Со дня их последней встречи он не переставал думать о ней. Неужто влюбился? Глупо. Она будет летать, а он мотаться по миру, ведь не удержит новоявленный папочка. Когда тут совместную жизнь строить? Небось, вернулась назад в Лиссаран. Ей еще год учиться. Написать ей, попросить прощения, если чересчур резок был… Нет, нечего давать надежду. К чему ей бродяга?
На шторе печально звякнули стеклянные бусины, провожая мертвых хозяев и их мертвых гостей. Живые тоже предпочли не задерживаться в нехорошей квартире.
– Когда вылетают на Данироль?
– Бартеро догнал Пинаро.
– Могу я поговорить с Эдваралем?
– Не стоит, - отрезал вредный гатур, но взглянул в умоляющие глаза человека и смягчился.
– После полуночи стартуют. Я отправил их отдыхать, попрощаться с теми, к кому они хотели бы вернуться. У главы пера, кстати, по возвращении свадьба будет. Есть, к кому стремиться. Ты же сам не раз рассказывал об особенностях вашего путешествия.
– Да, - кивнул Бартеро, понимая - его собственный вклад в возвращение был минимален.
– Чуть не забыл, тут тебе передали, - гатур протянул сверток. Книга - сразу понял Бартеро.
– Просили вскрыть завтра утром. Это от главы пера, - он вздохнул и отчего-то добавил.
– Говорят, снег выпадет…
Чужак сел в машину и уехал.
Конечно, никакого утра ждать Бартеро не стал, сорвал белую бумагу и посмотрел, что же ему досталось. Тонкая книжечка стихов. Автор Фредерик Надар. "Семь мелодий осени". Актуальное название.
Это осень, не я, сочинила,
Что теперь никому не согреться.
Это осень готовит белила
На порогах забытого детства.
Листьев мертвых букеты разложит.
Разве можно им верить, опавшим?
Я тебя позабуду, быть может,
Проживу, не согревшись, и дальше.
Пролистал. Стихи. И посвящение есть. Ему, Бартеро Гисари. Кто бы это мог быть? На последней странице синими чернилами выведено:
Спасибо, что ты научил меня стремиться к лучшему…
Танри.
Что он почувствовал? Он тогда даже не понял. Скорее это был страх. Летчица попалась на глаза гатурам, теперь улетает в неизвестность, в переполненный опасностями край, туда, где проносятся сияющие волны метелей и оживают самые невероятные легенды и миражи. В край, охраняемый странными и страшными силами. И сияющие глаза древних богов неотступно следят за смертными, награждая и карая их по своему усмотрению.
Молодая девушка, что она будет делать там? Его самого ценой своей жизни спас командор. А о ней кто позаботиться, случись непредвиденное?
Это
Семь мелодий, все цвета печали.
Черно- белой старинной открыткой
Память выдаст, что было вначале.
Голос времени хрипло окликнет:
Кто же в сердце твоем квартирует?
Это ветер там скрипнул калиткой.
Никого, пусть судьба не ревнует.
Она улетает в полночь. Где ее искать? Жених! Александр Дирид! Где живет этот парень, знает только Габри. Сам Габри, по слухам, уехал. Искать сейчас Эдвараля и Тихро смысла не имеет. Перед такой ответственной экспедицией первый уже, наверняка, попрощался с дочкой, если бывшая жена на порог пустила, и теперь гуляет по девочкам. Другой толкается на аэродроме, по сто раз все перепроверяя.
Значит, Габри. Бартеро, послав наконец надоевшую охрану подальше, поймал такси и помчался к другу. Но в квартире никто не открыл. А консьерж внизу на расспросы пожимал плечами.
– Давно не видел. Кто-то говорит, съехал. Не в мою смену.
Что делать? Фло, Флорина! В его памяти вспыхнул образ симпатичной, смешливой женщины, не особо интересной собеседницы, но зато заботливой и внимательной к супругу. Скорее всего она на съемках. Что если он застанет ее в павильонах студии? Таксист без вопросов доставил его к порогу кинокомпании "Платиновая пленка".
Тоскливо взглянув на охранника в воротах, инженер задумался. Оно, конечно, понятно, охраняют артистов от бешеных поклонников. Но ему срочно нужно попасть внутрь. Что придумать? Что он пришел на пробы? Ни одного режиссера он не знает. Даже фамилии не назовет. Он и кино-то смотрел в последний раз в Лиссаране в обнимку с Давирой. Можно подумать, он что-то запомнил! А что если…
– Простите, мне необходимо пройти на территорию. Я Бартеро Гисари, сын адмирала, прибыл по срочному делу.
Он нагло пихнул под нос мордатого охранника карточку удостоверения и проскользнул в щель между дверцей и его внушительным брюхом.
Теперь куда? Пока прямо, чтобы не вызывать подозрений. Потом видно будет. Широкая центральная улица. У каждого поворота таблички, запрещающие въезд и вход. Съемки идут, наверно. Темнеет. Успеть бы. А вот и ресторан. Здесь и спросить можно про Фло.
Только сейчас поняв, что до сих пор держит в руках книгу, он расправил подогнувшийся краешек страницы и пихнул во внутренний карман куртки. "Что я здесь забыл? С чего я так разволновался, думаю о ней?" Он замер в нерешительности.
– Проходи, ишь, столбом стал!
– подтолкнули его сзади.