Дикое Сердце
Шрифт:
Мальчик сделал было шаг к двери, но задержался, внимательно вглядываясь в изумленное лицо Франсиско Д`Отремон, державшего его мокрый конверт. Это был высокий и видный мужчина, одетый с необыкновенной изысканностью. Рядом с ним, качая головой, словно не веря тому, что видит и слышит, стоял добрый и невысокий Педро Ноэль, его друг и нотариус. Он удивленно и недовольно спросил:
– Отвезти в твоей лодке сеньора Д`Отремон?
– Я бы сказал, что он не в своем уме! Лучше я позову кого-нибудь, чтобы его увели… – настаивал слуга.
– Тихо! – приказал
– Он сказал, чтобы вы немедленно приехали, потому что, к несчастью, не может ждать слишком долго. Если мы выйдем прямо сейчас, то на рассвете будем там.
– Бертолоци умирает… – шептал Д`Отремон.
– Лекарь заверил, что тот не доживет до утра. И оставил лекарство, но он не захотел его принимать и отправил меня с письмом. Сказал, чтобы вы немедленно приехали.
– Ты, несомненно, ошибся. Я не знаю никакого Бертолоци, – хмуро воскликнул Д`Отремон.
– Но сеньор! – жалобно воскликнул мальчик. – Это невозможно, сеньор! Если вы дон Франсиско Д`Отремон…
– Я не знаю никакого Бертолоци! – снова повторил тот. Он повернулся к своему другу и пригласил: – Пойдемте, Ноэль?
Не глядя на мальчика, он вышел вслед за нотариусом. Кучер спрыгнул с к'oзел, чтобы открыть дверь кареты. Франсиско Д`Отремон взглянул на мокрое письмо и бросил в карман; зайдя в экипаж, он громко приказал:
– Во дворец губернатора! Быстрее!
Мальчик приблизился и умоляюще крикнул:
– Сеньор, сеньор, сеньор…!
Все было бесполезно. Экипаж уехал; мальчик секунду помедлил, а затем зашагал под проливным дождем.
Педро Ноэль, нотариус семьи Д`Отремон, опираясь крупными руками о серебряную рукоятку трости, изредка поглядывал на рядом сидящего человека. Несмотря на грубый ответ мальчику и ледяное выражение лица, Франсиско Д`Отремон казался очень возбужденным и обеспокоенным. Его губы сжались, а щеки побледнели, беспокойные руки то и дело меняли положение и часто нащупывали влажный конверт в кармане. Наконец, нотариус, подумав, решил спросить:
– Вы не прочтете письмо? Возможно, речь идет о чем-то действительно важном. Когда ребенка заставляют поехать в город с Мыса Дьявола в такую ночь. Скорее всего потому, что этому Бертолоци, которого вы не знаете, необходимо сказать вам нечто очень важное… – он понизил голос, и намекая, пояснил: – Бертолоци… Мне это имя кажется знакомым…
– Что?
– До сей минуты я не мог вспомнить, но сейчас, кажется, начинаю припоминать. Андрес Бертолоци приехал на Мартинику пятнадцать лет назад. Он принадлежал к одной из самых знатных семей Неаполя. Привез деньги, чтобы купить имение, и приобрел одно обширное на юго-востоке острова, с огромными плантациями кофе, табака и какао. Вскоре стал состоятельным человеком, был веселым, щедрым, искренним и приветливым, как большинство итальянцев. Он привез с собой жену: прекраснейшую девушку, в которую был безумно влюблен…
– Хватит! – оборвал гневно Д`Отремон.
– Простите, не учел, что надоедаю вам. Меня удивляет, что вы не помните Бертолоци. Вы были в
– Вы называете это несчастьем?
– Первым несчастьем было бегство его жены.
– На что вы намекаете?
– Не намекаю, друг Д`Отремон, а напоминаю. Бертолоци публично поклялся убить человека, с которым она уехала, но его имя так и осталось тайной. Она исчезла навсегда, а Бертолоци предался всем порокам: пьянству, играм, хождению к наихудшим распутницам порта. В конце концов, он потерял имение и, полностью разорившись, исчез. Но приходит на память, что мне когда-то говорил один знакомый…
Экипаж остановился у дверей дома губернатора, но Франсиско Д`Отремон не шевелился. Напряженный, раздраженный, повернувшись к нотариусу, он ждал последних слов, которые Педро Ноэль произнес как бы неохотно с тонким намеком:
– Похоже, последний клочок земли, который он сохранил – это голая скала, называемая Мысом Дьявола. На ней он своими руками соорудил лачугу, и именно там умирает, оттуда он послал за вами. Вам так не кажется?
– У вас самая отвратительно-великолепная память, которую я знал когда-либо.
– Ради Бога, друг Д`Отремон, это моя профессия! Столько историй приходится выслушивать, когда распоряжаешься бумагами семьи, которые так часто отражают драмы спальни. Кроме того, Бертолоци был человеком интересным. Его дела давали много поводов для сплетен и его несчастье…
– Меня не интересует его несчастье. Я никогда не был его другом!
– Иногда достаточно быть врагом, чтобы пробудить интерес.
– Что вы хотите сказать, Ноэль?
– Вы позволите говорить откровенно?
– Может быть, я попрошу вас не делать этого?
– Ну хорошо. Я думаю, вам следует прочесть письмо и поехать к вашему недругу Бертолоци на Мыс Дьявола.
Франсиско Д`Отремон, услышав слова нотариуса, занервничал и яростно смял в кармане письмо мальчика. Затем улыбнулся и, натянув маску насмешки с еле скрываемым беспокойством, спросил:
– Разве не вы столь сильно желали пораньше приехать на праздник губернатора?
– Еще полчаса назад это было самым важным для вас.
– А теперь, что? Вам кажется, что важнее праздника губернатора принять последний вздох этого развратника, пьяницы, этого несчастного, погрязшего во всех пороках только потому, что ему изменила женщина?
– Он любил свою жену, – мягко ответил Ноэль. – Она его опорочила, а ему так и не удалось встретиться лицом к лицу со своим соперником.
– Не удалось, потому что не хотел его найти! – гневно взорвался Д`Отремон.
– Может быть, тот смог хорошо спрятаться…
– Думаете, он был трусом?
– Нет, конечно, я так не думаю. Несомненно, он мог противостоять всему. Всему, за исключением скандала. К тому же у него были другие серьезные обязательства, и Джина Бертолоци знала это. Он был женат, супруга вот-вот должна была родить ребенка. Я не виню того мужчину, друг Д`Отремон. Это грехи мужчины. Гораздо более тяжелым грехом мне кажется не прийти на зов умирающего.