Диктатор вселенной
Шрифт:
Док поддерживал Длинного Тома. Электротехник все еще не пришел в себя. Однако с помощью Дока он постепенно начал оживать.
Док вернулся в лабораторию.
– Делом Энн Гарвин нам придется заняться несколько позже, Длинный Том, - заявил он.
– Пэт достаточно сообразительна, чтобы суметь перехитрить этого человека. Я удивляюсь, как она вообще попалась на удочку.
В эту минуту он думал о переломе в сознании Энн Гарвин, о странном состоянии Длинного Тома. Может быть, и Патрисию Сэвидж тоже заставили изменить
– Пэт вечно встревает не в свое дело, - заявил Длинный Том.
– И почему это мы должны возиться с этой Энн Гарвин? Я не люблю университетских профессоров, и люблю их еще меньше, когда они громоздятся на ящики и произносят речи!
Док не отреагировал на возросшее озлобление Длинного Тома. Некоторое время он возился с настройкой своего специального приемника. Питание было включено, но он оставался немым.
– Я здесь больше не останусь, - сказал Длинный Том, - а то мы скоро завязнем в этой заварушке.
Длинный Том направился к наружной двери. Док перехватил его и мягко, но уверенно коснулся загорелой рукой шеи Длинного Тома. Затем он впрыснул ему лекарство. Но он не усыпил Тома. Док встал перед ним.
Его золотистые глаза в упор смотрели на взбунтовавшегося друга и соратника.
– Длинный Том, - медленно проговорил он, - нам нужно решить очень серьезную проблему. Пэт в опасности.
– Мы должны решить очень серьезную проблему, - повторил Том.
– Пэт в опасности.
– Очень скоро мы можем получить сообщение, жизненно важное для нее и всего мира, - продолжал Док, - и мы с тобой должны немедленно заняться этой проблемой.
– Возникла серьезная проблема, - пробормотал Длинный Том.
– Мы с тобой должны немедленно заняться ею.
С этого момента Длинный Том стал очень послушным. Док убедился, что таинственная сила, с которой он боролся, по крайней мере уступает гипнотическому внушению. Это наводило на мысль, что и сама эта сила обладает каким-то гипнотическим свойством.
А между тем радио по-прежнему было мертво. Док чувствовал, что, пока не придет сообщение от профессора Рэндольфа, он не в состоянии сделать ни шагу, не может ничего предпринять для поисков Энн Гарвин и Патрисии.
А между тем те же силы, которые временно парализовали деятельность Дока Сэвиджа, ввергли в смертельную опасность двух других членов его команды.
ГЛАВА 5 ОГОНЬ И СНЕГ
– Передай мне управление и перестань лапать приборы своими обезьяньими ручищами, - произнес полный сарказма голос.
– Если б ты не начал чинить пеленгатор, то, возможно, все было бы в порядке. Теперь он окончательно вышел из строя, и в каком же мы оказались положении?
– Если бы ты не болтал так много, ты, чертов пижон, я бы вытащил нас отсюда!
– отозвался другой сердитый голос.
– Этот туман такой густой, что
Никогда более уродливая и более компетентная личность не склонялась над приборной доской аэроплана.
Это была большая двухмоторная машина из ангара Дока Сэвиджа на реке Гудзон. Она могла развивать скорость до четырехсот миль в час.
В этот момент волосатый низколобый человек, сидевший на месте пилота, держал самолет на минимальной скорости около семидесяти пяти миль в час. Этого едва хватало, чтобы удержаться в воздухе.
Даже эта скорость, приблизительно равная нормальной посадочной скорости, в любую минуту могла стать слишком опасной. Самолет вел Оранг. Его помощник и едкий критик был не кто иной, как изысканный франт Шпиг.
Шпиг был одет в самую что ни на есть щеголеватую летную форму. Оранг же перед отлетом совершал пешеходную прогулку по окрестностям и так и остался в старых брюках, заправленных в слишком большие для него сапоги.
Одного из величайших в мире промышленных химиков, Оранга вечно принимали за дрессированную обезьяну.
В данный момент оба приятеля занимались тем, что сваливали друг на друга ответственность за неприятное положение, в котором они оказались. В то время как Док надеялся дождаться хоть малейшего признака жизни от радиоаппаратуры у себя в лаборатории, Шпиг и Оранг считали, что все их беды зависели от поломки их собственных рации и пеленгатора, с помощью которых они прокладывали курс по сигналам радиомаяка.
Ведущий луч обслуживал трассу между Солт-Лейк-Сити, Рено и Портлендом. До тех пор пока Шпиг и Оранг не увидели окутанные туманом вершины Шасты и Лассен-Пика, их пеленгатор исправно принимал сигналы, состоящие из одних тире.
Этот прибор был снабжен усилителем нового типа, изобретенным Доком. Непрерывные тире означали, что они находились в зоне интерференции А- и Н-волн, а это выводило их на прямой курс. Внезапно тире исчезли. Затем исчезли и точки.
Вверху, внизу, вокруг них стоял плотный туман.
Сквозь него Оранг вдруг увидел как будто горящую гору. По карте получалось, что эта была Шаста, высочайший из пиков Калифорнии.
Оранг завопил:
– Снега горят!
Это было похоже на правду. Сквозь туман вся верхняя часть горы, казалось, была охвачена алым заревом.
В это время года снег многофутовым слоем лежал и на склонах Шасты, и в долинах.
– Если бы ты направился прямо к побережью, как я предполагал, мы бы не попали в эту передрягу, - ехидно заметил Шпиг.
– Может быть, тебе следовало прихватить с собой Хабеаса Корпуса. Я недолюбливаю эту свинью, но, по крайней мере, у нее есть хоть какие-то мозги!
Хабеас Корпус, ручной аравийский кабанчик, любимец Оранга, был забавным созданием с огромными ушами, похожими на паруса, и невероятно длинными ногами.