Диктатор. Дилогия

Шахов Борис Федорович

– Возможно.

– Что значит, возможно?

– Ваши планы наверняка знаете только вы.

– Правильно. Хорош-ш-ш-шо. Знаешь ли ты что-нибудь, что может угрожать мне?

Вопрос-то сформулирован коряво и любой другой бы ответил на него легко, но именно для меня такая формулировка предельно неприятна. Конечно, я знаю, что может тебе угрожать. Это канон, Поттер, Дамблдор. Но так ответить нельзя, значит, придется изворачиваться:

– Возможно.

– Что?

– Это долгий разговор, и именно ради него я пришел к вам,

милорд.

– Ты никуда не торопишься! Рассказывай.

– Понимаете, я уже давно чувствовал присутствие некого... м-м-м... ваше присутствие, милорд, но не понимал, что именно вам здесь нужно. А потом я подслушал разговор Поттера про Фламеля и философский камень, который якобы хранится в нашем замке. И тогда я понял, что вас заманивают в ловушку.

– Объясни, что значит, якобы?

– Я поставил себя на место бессмертного, подумал, как я буду хранить самое важное свое творение, и понял, что вся эта история рассчитана на крайне нуждающегося в камне человека. Человека, который хватается за соломинку. Первый вопрос. Вообще, кто знает, как в действительности выглядит Фламель? Никто. Кто знает, кроме Фламеля, как выглядит философский камень? Никто. Может, это ни разу и не камень? А может, жидкость? Или вообще, кость? А кто докажет, что камень истинный? Никто.

Второй вопрос. Кто такой Дамблдор, чтобы доверять ему основу своей вечной жизни? Победитель темного лорда? За почти семьсот лет жизни Фламель был современником нескольких темных лордов и, соответственно, нескольких их победителей. И где они все? А Фламель жив и здоров. И уж совсем смешно, что Дамблдор и Фламель совместно исследовали свойства камня и эликсира бессмертия. Дамблдор не зельевар! Я бы еще поверил в нашего декана, то есть декана Слизерина, но никак не в Альбуса Дамблдора.

– И ты думаешь, что Дамблдор отважился соврать в таком вопросе?

– А кто его раскроет? Только Фламель. А Фламелю на это плевать. Скорее всего, он подумал, что это такая хитрая попытка выманить его из убежища, которых он за свою долгую жизнь навидался тысячи. Тем более, поди, нигде, кроме наших энциклопедий, такого не написано.

– Хм. Резонно. Но гарантии ты дать, конечно же, не можешь? Все это только твои измышления, не так ли?

– Да. Но, на мой взгляд, защита Хогвартса намного слабее защиты банка Гринготтс. Директор ждет вас, милорд.

– Дамблдор, старый дурак и никогда не догадается, что я...

– Я советую, - перебил я самого Темного Лорда, - вам тогда попросить в библиотеке книгу "Одержимые. Основные признаки и методы изгнания" за авторством таких никому не известных магов, как некто Г. Гриндевальд и А. Дамблдор. 1931 год издания.

Волдеморт задумался так сильно, что даже не наказал меня за непочтительность.

– То есть ты настаиваешь, что это ловушка?

– Да, - ответил я чистую правду.

– Хорошо. Это все, что ты хотел сказать?

– Да. Я хотел послужить вам...

– Что ты хотел попросить у меня? Ты просишь мою Метку? Хм... Ты нашел

и узнал меня. Захотел предупредить... Старых часть умерла, часть отступилась... Новый Круг создавать все равно придется, - шипел себе под нос Волдеморт, - так что, почему бы не начать с тебя? Ты достоин ее! Подставь левую руку...

– Милорд. Понимаете... В том-то и дело, что пришел просить вас не накладывать на меня метку.

От такой наглости Волдеморт опешил. Похоже, раньше от его метки еще никто не отказывался. Чтобы не получить немедленно Аваду, мне пришлось очень быстро шевелить языком.

– Я очень хочу служить вам, милорд, но метка... Отец мне рассказывал, что метка полностью меняет человека. Человек не может вам противиться, не может вам солгать, не может сказать вам ничего поперек. Но именно это и может помешать мне искренне служить вам. Ведь никто из наших не смог бы вас удержать и не идти к Поттерам? Даже сказать слово поперек не смог. А в результате...

– Хм...
– задумался Волдеморт и опустил стиснутую в руках палочку.
– Ты в чем-то, может быть, и прав. На самом деле метка совсем не такая, какой ты ее описал. Однако, сколько чуши про меня рассказывают даже мои вернейшие последователи. Чего же ты хочешь?

– Говорят, милорд, вы очень сильны в накладывании Круцио...

– На кого ты хочешь?

– На меня.

Волдеморт захохотал.

– Ты рассмешил меня, Крэбб! Первый раз за долгое время меня сами просят об этом! Зачем?

– Видите ли, у меня очень слабые силы...

– И?

– В одном старом трактате я обнаружил истинное назначение заклинания...

Темный Лорд мгновенно посерьезнел.

– Ты тоже был у Основателей?

– О, милорд, и вы у них были?

– Отвечай! Вот оттуда печать?

– Да.

– И библиотеку у Ровены выпросил?

– Да.

– Однако. Ты опять меня удивляешь, а это редко кому удается вообще, не говоря уже о том, чтобы делать это так часто. К сожалению, твоему сожалению, не всегда приятно. Твои речи про грязнокровок - древняя ошибка, однако твое отношение к предателям крови достойно уважения. Какой долг у тебя Основательнице Рейвенкло?

– Магические исследования.

– Как всегда... Ясно. А за печать что?

– Подпитка Хогвартса моей магией, как мне сказали.

– А за что тебя прогнали со Слизерина?

– Я никогда не соглашаюсь с авторитетами, не будучи убежденным в правдивости сам. Так что, как сказал Салазар, "за дерзость".

– Ты ничему не учишься! КРУЦИО!

Что я могу сказать. Не зря взрослые маги вопили и гадили под себя, получая от Волдеморта его любимое наградное заклинание. Описать ощущения словами было невозможно, но после того, как лорд сказал "Фините", я чувствовал себя приблизительно как после четырех Легилименсов Основателей. Помимо всего прочего, заклинание боли сопровождалось очередным сильным нажимом на мою печать, но взломать ее у Волдеморта не получилось.