Диктатура Гурова
Шрифт:
– Ребята! Я полковник полиции из Москвы, и зовут меня Лев Иванович Гуров, – он показал им развернутое удостоверение, которое они с большим любопытством разглядели, а потом с не меньшим уставились на него самого. – Я прошу вас откровенно ответить на мои вопросы и обещаю, что ничего плохого ни с вами, ни с родными не случится. Слово офицера даю.
– А Димку в Новоленске тоже офицер полиции допрашивал, и тоже полковник, – серьезно возразила ему Ольга. – Почему же мы вам верить должны?
– Дима! Хочу тебе сразу сказать, что полковник Сафонов, который тебя допрашивал, больше в полиции не работает. Более
В подробности Лев предпочел не пускаться, потому что черт его знает, как Илья отреагирует на то, что этот подонок орал на его сына, держал в КПЗ, а потом отправил одного поздно вечером в интернат. Вдруг рванет в Новоленск отношения с Сафоновым выяснять?
– И кто же его оттуда вышиб при его-то связях? – удивился Илья. – Даже здесь у нас все знают, чья он родня.
– Вот мы вместе со Стрелковым его и вышибли, как ты изящно выразился, – ответил Лев и положил перед ним свой сотовый. – Вот тебе телефон, можешь позвонить в областное управление дежурному и проверить.
– Свой есть, – отмахнулся Батюшкин. – А звонить не буду, на слово офицера понадеюсь. Но смотри! Если с моими детьми чего случится, не обессудь!
– Илья! Мы уже все выяснили! Чего же повторяться? – укоризненно сказал ему Гуров и обратился к мальчику: – Дима! Скажи, пожалуйста, кто дал тебе деньги и попросил купить петарды? – Мальчишка молчал. – Дима! Назаров страшно кричал на твоего отца и грозил всеми возможными неприятностями, если только ты назовешь имя этого человека. Скажи, кого он может так яростно защищать? – Мальчишка продолжал молчать. – Мальчик, ты ведь уже, наверное, видел, что твоя мама собирает вещи. Сегодня мы все на вертолете вылетим в Новоленск, и вы будете там жить в доме губернатора до тех пор, пока вся эта история не закончится, а потом переедете на новое место, так что бояться нечего.
Но и это не произвело на Дмитрия никакого впечатления, и тут Гуров догадался. Он повернулся к Батюшкину и спросил:
– Илья! У Назарова есть дети?
– Да, сын Витька, один он у них. Редкостная мразь! – помотал головой тот. – Избалован так, что дальше некуда. Тоже в интернате живет.
– Дима! Ответь мне прямо, это был Витька? Это он попросил тебя купить петарды? – спросил Лев.
Мальчишка кивнул, а вот его сестра добавила:
– Только Витька никогда не просит, а приказывает, и его многие слушаются, потому что он богатый и, если захочет, может человеку что-нибудь купить или подарить.
– Почему же ты не отказался? – удивился Гуров.
– Ага! Мы это уже проходили, – пробурчал мальчик. – Только потом Витька своему отцу, как тогда, на меня всяких гадостей наговорит, что я, мол, его обижаю, и это папе опять боком выйдет.
– Ну, теперь Витькиной власти над тобой пришел конец, потому что его отец больше не работает начальником прииска, его уволили, – сообщил ему Гуров.
Дети застыли, невольно открыв рот и уставившись на Льва во все глаза, а потом перевели свои взгляды на отца.
– Да, Матвей Семенович его действительно уволил, а вот Лев Иванович еще и арестовал, – подтвердил он.
– А кто вместо него? – тут же спросила Ольга, с надеждой глядя на отца.
– Не я, – поняв ее взгляд, ответил тот. – Червяков дела принял.
– Хрен редьки не слаще, – вздохнул
– Да вам-то теперь какое дело? Для вас это уже прошлое, – удивился Гуров и продолжил: – Дима, ты, конечно, знаешь, что Витька и его подельники сделали с этими петардами – они забросали ими дворы некоторых людей, в результате чего жена одного из них умерла. – Мальчишка, не поднимая глаз, кивнул. – Узнав об этом, Витька испугался и велел тебе молчать, да еще и пригрозил чем-то. Именно поэтому ты и молчал, когда тебя привезли в полицию. Так дело было? – Дима снова кивнул. – Чем он тебе угрожал? – В ответ молчание. – Что он расправится с твоими братьями или сестрой?
Дети, потупившись, молчали, и только Ольга, не поднимая головы, искоса глянула на отца и снова уставилась вниз. Гуров вздохнул и попросил Батюшкина:
– Илья! Выйди, пожалуйста. Дети знают не только то, как ты их любишь, но и какой у тебя характер. Вот они и боятся при тебе говорить, потому что ты, услышав что-то оскорбительное, можешь не сдержаться и броситься разбираться с обидчиком. И в этот раз это может закончиться весьма трагично уже для тебя.
А Илья тем временем разительно изменился: только что это был, несмотря на все пережитые его семьей невзгоды, большой и добродушный дядька, а теперь он превратился в разом сжавшуюся пружину, готовую вот-вот распрямиться, и тогда пойдут клочки по закоулочкам: лицо превратилось в каменную маску, желваки ходили ходуном, а глаза сверкали холодным металлическим блеском.
– Нет уж! Я тут посижу! – решительно заявил он.
Гуров только удрученно покачал головой, но делать было нечего.
– Хорошо, оставим эту тему, хотя я уже и сам кое-что понял. Тогда скажи мне, Дима, кто еще вместе с Назаровым бросал петарды? Конечно, ты можешь не знать этого точно, но ведь какие-то предположения у тебя могут быть? Ты же лучше знаешь ситуацию в интернате, чем я. Кто входит в компанию Витьки?
– Вот пусть он их сам и выдает, – опустив голову, пробурчал мальчик.
– Дима, то, что я прошу тебя мне рассказать, это не донос. Это называется помощь следствию, – объяснил Гуров. – Вот вы прилетели сюда 27-го числа рано утром и не знаете, что произошло в городе после этого. А там разгромили музей, ударили по голове сторожа, отчего тот умер, четыре раза нападали на поздно возвращавшихся с работы китайцев, в результате чего два человека попали в больницу, пытались похитить, чтобы потом изнасиловать, дочь портного Леши.
Гуров специально не стал уточнять, что настоящее нападение было только одно, а вот в остальных трех больше пострадали сами нападавшие, да и похищение Люси тоже не удалось.
– Димка! – каким-то мертвым голосом сказал Илья. – Они тебе угрожали тем, что изнасилуют Олю? Ольга! Они с тобой что-то сделали? Отвечай! Сделали?
Произошло именно то, чего Лев так боялся: услышав о том, что кто-то угрожал его детям, Илья потерял контроль над собой и был сейчас вне себя от ярости. Гурову теперь оставалось только сидеть и ждать, когда тот успокоится.
– Папа! – закричала девочка, бросаясь ему на шею. – Они со мной ничего не сделали! Честное слово, ничего! Они же не самоубийцы! Они же знают, что ты их за это убьешь! Просто ругались и угрожали, но ничего не сделали!