Дикторат. Эффект молнии. Часть 2

Манукян Галина Викторовна

– Я испытываю вину, потому что могу вмешаться в ситуацию. Хотя бы опосредованно. Да. Могу, но не хочу… Видишь ли, я слишком долго отстаивала у отца право заниматься только

тем, что мне нравится – наукой. И совсем не политикой. Он хотел воспитать во мне своего помощника, преемника. А я упиралась. Я хотела жить так, как мне нравится. В общем, мы много скандалили. Я хлопнула дверью и ушла. Терпеть не могу политику. Я – учёный. А это дело… Оно, понимаешь, связано с политикой, если речь идет о заказе Министерства безопасности. Думаю, мы не осознали всю глубину проекта Мёртвой зоны. Хотя я начинаю догадываться… Но речь не об этом. Главное: я сказала отцу, что никогда, понимаешь, никогда не встряну в политику, мне противно заниматься государственными вопросами, воротит меня от бюрократии, выборов и прочего…

– И кто твой отец?

– Главный советник президента Североазиатского Альянса. Если я сейчас обращусь к нему, он подумает,

что победил. Или что я готова поступиться принципами…

Мы замолчали. Что тут скажешь? Не поймёт ведь, пока у самой хвост не вырастет. И всё-таки Льюн Ти заглядывала мне в глаза, словно ища одобрения и поддержки. Не дождётся! Я сплюнула в землю и пренебрежительно бросила:

– Ясно. Подумаешь, младенцев в куски рубят, над людьми издеваются, когда тут дело принципа! Конечно, принципы важнее! Утрись ими и расслабься.

Не глядя больше на Льюн Ти, я пошла к своим. Мои обиды можно было туда же отправить, куда и принципы Льюн Ти. К чертям козлячим. Пора взрослеть, в конце концов.

Я вынырнула из-за кустов и увидела, как Ваня с доктором заходят в жилой модуль. «Вот и хорошо», – подумалось мне. Однако ничего хорошего, видимо, не было, потому как громогласный вопль Михаила разобрали снаружи даже мои подглуховатые уши.

– Вы делали ЧТО?! Что?! Вообще с ума сошли?! Вероника!

Конец ознакомительного фрагмента.