Дилетант. Дилогия
Шрифт:
Спасибо, что не Сибирь.
Теперь еду на перекладных. Свою коляску мне подарила Екатерина Романовна.
Станции, подорожные, смена лошадей. Филимон торгуется с ямщиками, станционный смотритель переписывает мою подорожную, грязь весенней распутицы - и так день за днём. Расстояние, которое я в прошлой жизни проехал бы за десять часов, едем уже шестой день.
Вот перед кем мне стыдно, так это перед Дашковой. Мою опалу она восприняла очень болезненно. А я боюсь, как бы всё это на ней не отразилось. Ведь считается, что я был её креатурой.
И в то же время, мне показалось, что она после
Да, братец, дурак ты - не вышло из тебя ни председателя колхоза- миллионера, ни великого реформатора. Графа Монте-Кристо, кстати, тоже не вышло.
Ну, и ладно! Не очень-то и хотелось
Конечно, 'не очень-то'... Как когда-нибудь скажет товарищ Бендер: 'Придется переквалифицироваться в управдомы'.
М-н-да! Всё, всё, домой, в деревню. Вон, уже и Рославль скоро.
Видимо я задремал, потому, как начало выпало из сознания.
Лошади стоят, ямщика на козлах нет. Глаза, сидящего напротив Филимона, напоминают чайные блюдца, в них ужас и растерянность... Перевожу взгляд. Чёрная дыра ствола пистолета, над ней бородатая рожа с повязкой на глазу. В голове дурацкая мысль - блин, почему всех злодеев рисуют с повязкой на глазу? Вторая мысль - удар левой рукой по пистолету, правой, двумя пальцами в глаза? Замечаю - ещё один пистолет упирается в грудь Филимона. ... Это не шах, это - мат.
– Выходь, барин. Только не балуй.
– Погоди, сразу не могу, надо ноги пристегнуть.
Нет, это бред какой-то! Откуда здесь разбойники? Если ямщик сегодня к вечеру не вернётся, завтра здесь уже будет всё прочёсываться.
– Не дури, барин... А что с ногами?
– Тут его единственный глаз замечает обрубки моих ног.
– Гдей-то тебя, паря?
– Под Измаилом.
В глазу отражается удивление, потом он почему-то увеличивается. Пистолет опускается.
Можно бить.
– Г-г-господин поручик?... Ваше благородие!...
Я смотрю, как ест мой разбойник. Не такой уж здоровый, но какой-то... резкий, что ли. Волосы русые, борода неухоженная, руки крупные, сильные. Движения быстры и рациональны. Нет, на лидера разбойной шайки не похож - такие, как он, руководить не любят, любят независимость. Руководить любым коллективом, то же обуза. ... Видно, что толком не ел давно.
Филимон накрыл на сухой обочине. Позвал и ямщика. Ямщик вначале отнекивался, но когда Филимон достал флягу, отнекиваться передумал. Ему досталось больше нашего. Мы-то с Филимоном, можно сказать, только морально пострадали, а он ещё и физически - Савелий отключил его мощным ударом по затылку и вышвырнул с козел. Блин, ведь и убить бы мог. Что бы я сейчас делал?
– Ты когда ел-то последний раз, Савелий?
– Так учёрась, Ваше благородие.
Савелий оказался моим бывшим подчинённым. Под Измаилом он бежал практически за мной, вернее, за своим командиром полуроты. Видел, как его, ну, то есть меня, что-то подбрасывает вверх. Самому ему прилетело чуть позже - пуля пролетела сквозь голову через левый висок и вылетела из правого глаза. Ну, почти Кутузов, блин! Надо же, как бывает! ...
После того, как комиссия признала капрала Савелия Лаханина непригодным к дальнейшей службе, определён он был на поселение в Билярск, что в ста с гаком верстах от Казани. Но комиссия предполагала, а судьба, видимо, располагала по-своему - связался Сава с лихими людьми.
По дороге в Казань остановились они в Орле. Ну, конечно вечером пошли в кабак. Сначала выпивали, Саву, как героя угощали, потом Сава угощал новых друзей, потом женщина, драка... Ну, короче, зашиб Савва какого-то мужика до смерти. Пришлось из Орла бежать. Хорошо, что новые друзья его не бросили, а помогли и взяли с собой. Так и покатилась его жизнь под уклон. Воровал вместе новыми друзьями, ну, это так, при случае, основной бизнес ватажки, в которую влился Савва, был грабёж.
Главарём их банды был опытный, тёртый жизнью, видимо беглый каторжник по кличке Янька. Долгое время они орудовали в районе Починок. Вокруг захолустного города глухие леса с темными непроходимыми чащобами, служившими надежным прибежищем для доблестных 'работников ножа и топора'. На 'промысел' Яньковская братва выходила обычно летом и осенью перед открытием базаров и ярмарок, когда по дорогам двигались многочисленные торговые караваны. Нападая на купцов, разбойники беспощадно грабили их, было дело и убивали, всякий раз бесследно исчезая с добычей. В другое время года бандиты 'посещали' и дворянские усадьбы и дома богатых купцов. Совершив очередное ограбление, ватага разбегалась по окрестным деревням, в которых бандиты 'залегали на дно', и даже начали обзаводиться 'находными' женами.
Этим-то и воспользовалась прибывшая в один ничем не прекрасный день команда губернского 'спецназа'. Дождавшись момента, когда разбойники в очередной раз собрались в одном из гостеприимных сельских притонов, к ним подослали одну известную местную шалаву с 'подарком' от всех починковцев - большой бочкой вина. Ни о чем не подозревавшие беспредельщики обрадовались презенту и принялись с песнями и плясками распивать напиток. И вот в разгар оргии, когда большинство из них было уже не в состоянии произносить очередной тост, в избу ворвались солдаты и перерезали всех до единого, как кроликов. Саву спало то, что его в деревне не было, он находился в самих Починках, следил за одним купцом - Янька собирался наведаться к тому через недельку-другую в гости.
Узнав об уничтожении ватажки, Сава пустился в бега. Решил он податься на юг и завязать с криминалом. Но вот поиздержался в дороге, изголодал. Что делать-то? До юга ещё ох как далеко.
Вот и решился на гоп-стоп. Ан вишь, как вышло.
Что же мне с тобой Савелий Лаханин делать? Денег тебе дать и отпустить?
Всё равно пропадёт. Либо полиция поймает, и тогда либо петля, либо каторга. А нет, так такие же бедовые людишки зарежут где-нибудь. В то, что Савелий на юге начнёт в поте лица зарабатывать себе на жизнь, я как-то не верю.