Димкины рассказы

Лагздынь Гайда Рейнгольдовна

БЕДНЫЙ КРОТ

Вчера был такой сильный дождь, что крот в земле утонул. Он лежал на дорожке брюшком вверх, сложив на животе лапы.

Лапы у крота похожи на наши руки, только ладошки у самой головы. Нос — как у хрюшки пятачком, а глаз нет.

Нам было очень жалко крота. Как же он так оплошал?

Мальчишки выкопали ямку, и мы его похоронили.

БЫЧОК — ПЯТНИСТЫЙ БОЧОК

У

колышка, на длинной веревке, стоит привязанный бычок. Он черный, с белыми пятнами и кудрявый. Ла лбу у бычка в завитушках челка. Глаза как большие сливы, а на веках настоящие белые ресницы. Только нос у бычка почему-то мокрый.

— Он, наверно, простудился, — говорит Катя. — Когда простудишься, всегда нос мокрый.

— Совсем и не так, мне дедушка рассказывал. У телят все наоборот. Если носы сухие, значит, они заболели. А вот бугорки, пощупайте, — предложил Димка. — Здесь вырастут рога. И будет бычок большим рогатым страшным быком! С красными ноздрями и с кольцом в носу!

— Я не хочу, — заявила Катя. — Он не станет страшным черным быком. Он хороший.

— Нет, станет! — заспорил Димка.

— Нет, не станет! — закричали все.

«Му-у-у!» — промычал бычок.

— Му-у-у-у! — передразнил теленка Димка. — Мычит, как настоящий бык.

— А что теленок сказал? — спросил маленький Павлик.

— Он сказал, что не любит спорщиков, — улыбнулась вожатая. — И если его станут дразнить, он будет злым!

«Му-ууу!» — выговорил снова бычок.

— Вот видите, — запрыгал вокруг бычка Павлик, — он согласен.

СЕРАЯ УТКА КРЯКВА

За нашим лагерем есть небольшое озерко. В камышах серая утка устроила гнездо и снесла десять яичек. Первым гнездо увидел пастух дядя Паша. Сначала дядя Паша никому ничего не сказал. Но когда ребята стали играть в войну и в партизан, дядя Паша решил рассказать о своей находке.

Чтобы не потревожить утку, отряд гуськом, на цыпочках, следом за пастухом подошел к озерку. Но утка все равно испугалась, поднялась над камышами и, тревожно крякая, полетела над водой. Дядя Паша раздвинул кусты, показал утиный дом. Это была широкая травяная тарелка. В ней лежали пестрые утиные яйца.

— Все видели? — спросил дядя Паша.

— Все! — ответили ребята хором.

— Раз видели, больше сюда не ходите, не тревожьте крякву. Пусть деток высиживает. А то испугается, улетит, и пропадут утята-малыши.

К гнезду ребята не ходили. Даже специально вокруг сделали из прутьев заборчик. А так всем хотелось узнать, когда у кряквы будут дети.

Однажды к дачам примчался Димка и истошно завопил:

— Родятся! Утята родятся! Побежали смотреть!

Всем захотелось побежать, но вожатая Наташа не разрешила.

— Вы их затопчете, — сказала Наташа, — потом сходим.

После завтрака была уборка территории, затем спортивные соревнования, и только перед самым ужином ребята отправились посмотреть на новорожденных.

—

А я видел, как они родятся! — рассказывал дорогой Димка, — Сначала треснуло яичко, потом показался клювик. Скорлупа разломалась, и из нее вылез мокрый утенок. Утенок маленький-маленький, а уже в перышках.

К озерку подошли опять гуськом, в затылок друг другу. Вожатая раздвинула камыши. В травяной тарелке, в утином доме, лежали одни поломанные скорлупки,

— А где утята? — спросили все разом и посмотрели па Димку. Димка страшно покраснел, заморгал глазами.

— Ты их в воду покидал? Отвечай?!

— Не кидал я никого, — бормотал Димка, — я просто видел, и все. А потом ушел, забоялся, что заругают.

— Правильно, что забоялся! — сказала Катя. — Мы же обещали не ходить к домику.

— Да вот они! — закричал маленький Павлик.

— Тише ты! — дернула за рукав Павлика Катя. — Испугаешь!

У самого берега, под нависшими кустами плавала серая утка-мама, а рядом во все стороны бойко шмыгали серо-желтые пушистые комочки.

— Ура! — закричал Димка. — Родились утята! Я что говорил!

Утка недовольно крякнула и поплыла к другому краю озерка. За ней, друг за другом, гуськом, быстро работая лапками, скользили по воде пушистые, с утиными носиками комочки.

УПРЯМЫЙ МУРАВЕЙ

В пионерском лагере родительский день. Димкины родственники расположились на лесной поляне. Мама из огромной хозяйственной сумки вытащила всякие припасы. Вместе со сладостями, фруктами и овощами на салфетку, расстеленную прямо на траве, положила коробочку с солью.

Димка откусил помидор и потянулся за солью. К коробочке подбежал муравей. Обхватив лапками большой комочек соли, муравей потащил к краю салфетки, а затем в траву.

Травинки, по сравнению с муравьем, казались большими деревьями. Словно сквозь чащу нес муравей свою добычу. Труднее всего было, когда на пути попадались поваленные травинки. Муравей преграды не обходил. Напрягаясь изо всех сил, он затаскивал комок на травинку и, как по сваленному дереву, переходил через завалы.

Иногда, видимо в секунду отчаяния, он выпускал свою ношу из лапок, но снова возвращался к ней. Упираясь задними ногами, идя спиной вперед, упрямо тащил комочек соли. Сколько упорства!

Димке стало жалко муравья. Он взял соль. Муравей беспомощно забегал во все стороны. Он не понимал, куда девалась его ноша.

Димка разломил комочек и самый маленький положил перед муравьем. Муравей засуетился, схватил и побежал, прижимая комочек так, как бегают маленькие дети с мячом в руках.

— Мам, а зачем муравью соль?

— Какая соль? — не поняла мама. — Какому муравью?

— Ну этому, что соль взял.

— Огурцы солить, — не задумываясь выпалил Димкин младший братишка. Всем смешно, а Димка долго думал об упрямом труженике муравье. И еще он думал о том, почему муравей взял не сладкое, а соленое?