Дина
Шрифт:
К моменту, как перед глазами маячит знакомый подъезд, я, как говорится, доведена до точки сборки. В груди клокочет злость напополам с отчаянием, аж потряхивает. Ткни в меня пальцем — заору.
— Извини, что так приходится заканчивать вечер, — невозмутимо заявляет Камиль, развернувшись ко мне. — Карина умело меня ангажировала.
— У меня нет претензий к тому, что ты хочешь провести время с дочерью, — чеканю я, не в силах справиться с бушующими эмоциями. — Просто напомню, что прятаться по углам, как и раньше, и быть твоим
Камиль удивленно вскидывает брови.
— Ты с чего вдруг так завелась? И причем здесь грязный секрет? Я разве пытался что-то скрывать?
— Не пытался. Но и правды не сказал, — обвинительно рявкаю, напрочь забывая о том, как растерялась от идеи быть пойманной с поличным. — Такой, чтобы Ильдар наконец все понял.
— Ты хотела, чтобы я рассказывал ему о нас при Карине? — недоуменно переспрашивает Камиль. — Я собирался сделать это на днях и без свидетелей.
Последняя фраза заставляет меня проглотить все последующие обвинения и растерянно поджать губы. Собирался сделать на днях? То есть он от своих слов не оказывается?
— Ты уж тогда постарайся подобрать такие слова, чтобы Ильдар понял, — буркаю я через паузу. — Не знаю, что может быть красноречивее слов « Я помогал Дине с выбором пылесоса».
Взгляд Камиля мрачнеет, но сейчас я понимаю, что эта мрачность не имеет ко мне никакого отношения. Дело в самой ситуации.
— Он просто не верит, что я мог так с ним поступить, поэтому будет отрицать до последнего. Такие у нас отношения. К тому же, Ильдар хорошо меня знает и в курсе, что ты совсем не мой типаж.
— А вот сейчас обидно было, — отшучиваюсь я, пока мозг обсасывает смысл фразы «Такие у нас отношения».
Кажется, я действительно недооценивала степень ответственности Камиля перед младшим братом, как и не понимала всю глубину доверия Ильдара к нему. У нас с сестрой все гораздо проще: поссорились, проорались, обнялись. Ну и не было между нами любовного треугольника, что уж тут говорить. Чур меня, чур. Даже думать о таком неприятно.
— Заднюю никто давать не собирается, если ты об этом, — продолжает Камиль, примирительно похлопав меня по колену. — Просто фудкорт торгового центра едва ли подходящее место для серьезного разговора.
— Да поняла я уже, можешь дальше не объяснять, — ворчу я, досадуя на свою импульсивность. — Извини за истерику. Ильдар тоже мне небезразличен, и вся эта невыясненность морально давит. Я будто обманываю его, хотя это не так. Терпеть не могу испытывать чувство вины.
Камиль усмехается.
— К тебе нет никаких претензий. Ответственность целиком моя.
От этих слов меня неожиданно накрывает лавиной чувств, и я тянусь к нему через консоль, чтобы поцеловать. Дуреха ты, Дина. Следует больше доверять своему выбору. Мое умное сердце недаром выбрало его, а не инфантильного безответственного козла.
—
Засмеявшись, Камиль треплет по меня по голове и толкает водительскую дверь.
— Спасибо. Пойдем, до двери провожу.
— О-о-ой, — пищу я, театрально прикладывая ладони к груди. — Даже так?
Я и правда дурочка. Никак не привыкну к тому, что Камиль может быть милым, и потому так по-идиотски реагирую. А у самой сердечко трепещет, что словами не описать.
— Пока. — Смущенно улыбаясь, я высвобождаюсь из его объятий и берусь за ручку двери. — До завтра.
— Пока, — Камиль тоже улыбается. — Я еще позвоню.
Не удержавшись, чтобы напоследок не полюбоваться на его широкую спину, я оборачиваюсь и неожиданно вижу то, отчего по спине пробегает мороз. Прямо за машиной Камиля стоит знакомый спортивный седан с включенными фарами, и два человека, сидящих в нем, смотрят прямо на нас. Не знаю, как на увиденное реагирует Карина, но Ильдар выглядит так, будто только что стал свидетелем хладнокровного убийства.
39
Я не вижу лица Камиля, но судя по тому, как напрягаются его плечи, появление ближайших родственников застало его врасплох не меньше меня. Кажется, кто-то переоценил доверие и наивность младшего брата, раз уж тот не мешкая отправился прямиком за нами.
Выпустив дверную ручку, я спешно сбегаю по ступенькам. Просто уйти домой, предоставив Камилю разбираться с этим в одиночку, не предоставляется возможным. Ох и Ильдар. О чем он, черт побери, думал, притащив с собой восьмилетнюю девочку? Вдруг увиденное нанесло ей непоправимую психологическую травму?
Дурак он. Такой дурак. Но как же его жалко. Одно дело — столкнуться в торговом центре и другое — стать свидетелем поцелуя. Он даже из машины не выходит, продолжая душить руль все с тем же выражением шока на лице.
Камиль быстро подходит к его автомобилю и, дернув пассажирскую дверь, первым делом помогает Карине выйти. Так и не скажешь, что девочка шокирована: по крайней мере не плачет и истерик не устраивает.
— Ты собираешься жениться на Дине? — долетает до меня ее тоненький голосок. — Если да, то можно было отдать ей наш пылесос. Их все равно два.
Была бы ситуация менее напряженной, я бы расцеловала бы ее в обе щеки за такую щедрость. Все-таки классная она девчонка.
— Садись ко мне в машину, малыш, — мягко говорит Камиль, проигнорировав рациональное предложение дочери. — Я сейчас подойду.
Пока Карина послушно семенит к Ауди, он склоняется над пассажирской дверью и что-то говорит Ильдару. Тот продолжает сидеть, как сидел, даже головы не поворачивает. Возможно, разыгралось мое воображение, но сквозь отблеск лобового стекла мне чудится, что в его глазах стоят слезы.