Шрифт:
Берендеев Кирилл
Динамическое равновесие
Человек умирал. Он знал это и чувствовал: люди, жизнь которых отсчитывает последние песчинки, пересыпающиеся с неохотой в нижнюю черную часть часов из светлой верхней части, ощущают падение каждой из них. И порою могут сказать почти точно, сколько песчинок осталось - там, наверху.
Он знал, сколько осталось. Когда, утром, у него прихватило сердце, сильно прихватило, не как в прошлый раз, и жена вызвала "неотложку", он уже тогда знал, что горсть песка наверху вскоре пересыплется без остатка, и никакая рука не будет
Он лежал и ждал. Слушал, как, неловко запинаясь, говорит с женой врач, только что вышедший из комнаты, бормочет что-то невразумительное о нескольких часах жизни, дарованной инъекциями атропина и новокаинамида, объясняет, почему так мало и почему ни за какие деньги мира он не сможет ничем помочь больше. Жена слушает и только изредка всхлипывает, в паузах. А затем, из соседней комнаты, звонит и шепотом разговаривает с отцом Михаилом, просит придти. Думает, что он не слышит жениных слов.
Он поднял свинцовые веки и увидел стоявшего у изголовья демона. И не удивился ему, лишь сказал, свистящим шепотом:
– Вот и ты явился, - или ему показалось, что сказал. Но демон в ответ охотно кивнул и шмыгнул носом.
Он снова закрыл глаза, а когда вновь поднял свинцовые веки, то увидел ангела, стоящего у изголовья.
– Значит, ты пришел за мной?
– спросил он. Ангел кивнул, и зачесал выбившуюся прядь вьющихся волос за ухо.
Знакомое шмыганье отвлекло его. Он повернул голову и снова увидел демона, стоящего на прежнем месте, слева от постели, напротив ангела. Демон опирался локтем о сервант и задумчиво чесал подбородок. В другой руке у него был какой-то простенький приборчик: не то барометр, не то безмен, бронзовый кругляш со стрелкой. И точно такой же прибор созерцал в эти мгновения ангел.
– Фигня, дружище, - изрек демон, довольно громко, тем самым, заставив ангела вздрогнуть и отвлечься от кругляша.
– Динамическое равновесие. Что делать будем?
Ангел укоряющее - такой арго и у постели умирающего - посмотрел на своего визави. Но демон никак не отреагировал на взгляд. Тогда ангел перевел его на запястье.
– У нас в запасе полтора часа.
– Без тебя знаю. И полное динамическое равновесие. Так что, до морковкина заговенья здесь торчать будем? Или, может, вообще разойдемся?
– Но если он успеет что-нибудь сделать до времени своего ухода, медленно сказал ангел, не очень уверенный в своих словах.
– Хоть какое-то действие, которое будет истолковано в чью-либо пользу...
– Не надейся, что именно в твою, приятель. Если он и обретет дар речи, в чем я шибко сомневаюсь, то заставит жену бегать за лекарствами, водой и нотариусом.
– Жена уже вызвала священника, - демона передернуло:
– Еще неизвестно, что он ему наговорит. Тут ведь не на допросе в прокуратуре, тут дела посерьезнее.
– Предусмотрительная женщина. Если исповедь этого человека будет искренна и...
– Одного эта предусмотрительная не могла предусмотреть. Что ее благоверный... не очень благоверный, между нами, мальчиками, на всякое сделанное добро равнозначно отвечал
– пятьдесят три года. И доиграется до нынешнего динамического равновесия души. И теперь она ни вверх, ни вниз. Ни вашим, ни нашим.
– Тогда в чистилище ему самое место. Либо на веки вечные, либо до скрупулезного уточнения всех совершенных дел...
– Притормози, друг, - хмыкнул демон и снов шмыгнул носом. На фамильярное обращение ангел только скорчил недовольную гримасу.
– Тем парням сейчас ни до чего. У них торжества, на две недели лавочка закрыта. Ты серьезно не в курсах будешь?
– Я...
– ошарашено пробормотал ангел, - да я.... А что там у них?
– Большая гулянка по поводу юбилея выхода первого полноценного путеводителя по загробной жизни. Под девизом: "Земную жизнь пройдя до половины, / Я очутился в сумрачном лесу". С участием всех перечисленных в путеводителе душ, состоящих, у нас, у них, не знаю, как насчет вас, на учете.
Ангел пожал крыльями и, сдвинув нимб на лоб, задумчиво почесал затылок.
– Признаться, не припомню, чтобы слышал.
– Ха, да где уж вам. До вас доходит...
– Ну, знаешь!
– Слышь, ну сколько по-твоему, грешнику добираться до нас? Разъясняю. Тринадцать секунд - и ты уже в аду. Наш рекламный слоган, кстати. А сколько праведнику ползти до вас?
– Двенадцать... гм... минут, - неохотно ответил ангел.
– Вот. Космонавт до небес быстрее добирается, чем святой угодник. И, между прочим, не на фук, а на целых три минуты. Может, стоит воспользоваться стартовыми площадками Байконура?
– Низвержение в любом случае происходит быстрее, хотя бы из-за гравитации.
– Да брось ты Му-Му пороть, - дружелюбно посоветовал демон.
– Я так понимаю, что и Ньютона вы в свою обитель по этой причине не пустили.
– Нет, конечно, но у него...
– Ах, простите, позабыл, он же яблоком на голову ударенный. Но ведь не райским же. Или вам поедатели яблок все одной бубновой масти? И главный среди них, конечно, - Мичурин.
– Одного я понять не могу, - ровным голосом, несмотря на явное клокотание внутри, произнес ангел, - с чего вы решили, вы, и вслед за вами люди вообще, что в райском саду растут яблоки. Нигде этого не написано ни в одной книге, даже и в запрещенных. Даже в "Некрономиконе".
– Ух, ты, а мы и его читали. И как нас с небес не погнали.
– Мы обязаны знать все примеры враждебной пропаганды. Так что проходили и "Некрономикон", и "Пнакотикские манускрипты", и "Невообразимые культы" фон Юнтца и "Сатанинские стихи" Рушди, - еще на стажировке. Впрочем, я отвлекся. Древо познания добра и зла, на которое ты усиленно напираешь, не есть яблоня. Это просто Древо, у него нет имени, ибо всякое имя для него запретно. И, если на то дело пошло, в Ассирии сроду не росли яблони. А ведь, как известно по "Яхвисту", который позднее был скомпонован, вместе с более поздним "Жреческим кодексом" в Книгу Бытия, - именно там первоначально располагался базовый рай номер один.