Династический брак
Шрифт:
Внезапно она всхлипнула, а узник часто заморгал, пытаясь предугадать, что же ему уготовано волей узурпатора.
– Северных королей трое… – она шумно сглотнула. – И есть способ отвести их оружие от нашей земли, хотя это и поставит нас в определённую зависимость от их воли. И если кто-то из них захочет при неблагоприятном исходе выдвинуть права на наши земли, то мы не сможем этому противиться.
Ганор решительно не понимал, о чём она толкует.
– Способ этот противен нашим желаниям и кажется жестоким, но иного не существует. Нам всем придётся
Императрица наконец-то отпустила его руку и чуть отстранилась. Он с запозданием догадался, что они тихо плачет. Узник замер в недоумении, объятый тревогой и сомнениями, нетерпеливо ожидая, когда слёзы иссякнут, а дар речи снова вернётся к гостье.
– Что нам предстоит сделать? – прошептал он, глядя в окошко и мечтая о возвращении в отчий дом.
– Северных королей трое… – снова повторила она. – И дочерей у нас трое…
Ганор обернулся и уставился на неё, не в силах поверить в услышанное.
– Мы должны выдать наших дочерей за этих королей. Таким образом наши правящие династии породнятся и станут одной семьёй. И мы станем равными друг другу. Долгие века мы отказывали грязным дикарям в признании равенства. И этим во многом и объясняется их враждебность – ибо никто так не ожесточается, как отвергнутый и сочтённый недостойным.
– Я не верю своим ушам! – выпалил узник.
Женщина закивала головой, вздыхая.
– Тебе, славный лорд, наш император хочет поручить сопроводить наших дочерей в земли варваров.
– Почему мне? – тупо спросил он. – Я же предатель.
– Он помилует тебя и вернёт родовой замок, а также все титулы и привилегии, если ты исполнишь его волю и доставишь наших дочерей в целости и сохранности.
Ганор на время перестал дышать. Его помилуют?! Вернут дом и земли?!
– Почему я?
– Потому что нет в наших землях более отважного и могучего воина, которому я могла бы доверить своих детей. Нет более надёжного и верного своему слову человека, чем ты, лорд.
– Куда их надо доставить?
– Я не могу этого сказать, – она сгорбилась и сделалась меньше, словно из хрупкого тела разом вышел весь воздух. – Я ничего не знаю… Знаю лишь, что навсегда теряю своих любимых дочерей, которым предстоит отправиться во враждебные опасные земли, выйти замуж за наших врагов в соответствии с их дикими верованиями и навсегда потерять надежду вернуться домой…
Несколько минут собеседники молчали. Узник вспоминал свой красивый замок из светлого камня и просторные покатые зелёные холмы, мысленно проезжал по каменной дороге через подвластные городки и деревни, бродил по зелёным рощам и смотрел с высокого утёса на тёмно-синий океан.
– Согласен ли ты выполнить просьбу императора? – спросила гостья.
– Почему он прислал вас?
– Ему подумалось, что именно слова объятой горем матери убедят тебя лучше всего.
– Я клянусь, что сделаю всё возможное и невозможное, чтобы сохранить их жизни и доставить туда, куда мне повелят, – порывисто сказал
Императрица удовлетворённо выдохнула и встала. Он тут же вскочил на ноги и застыл рядом.
– Привези нам мир, славный воин Ганор.
– Клянусь своей честью, что выполню задание.
Женщина удовлетворённо кивнула и устремилась к двери, которая почти немедленно распахнулась перед ней. Из-под слоёв ткани показалась изящная рука, держащая небольшой свиток с золочёной восковой печатью императора. Начальник стражи почтительно принял пергамент, сломал печать, развернул документ и, подслеповато щурясь, принялся читать повеление.
– Ты свободен, пёс, – недовольно сообщил он узнику. – Следуй за императрицей. Надеюсь, в итоге ты всё же достанешься мне.
Ганор как во сне сделал шаг, опустил голову, с удивлением посмотрел на непривычно ватные ноги. Фигура в цветных тканях выскользнула в коридор и Ганор поспешил за ней, испугавшись, что дверь захлопнется перед самым носом.
В коридоре он обнаружил четверых стражников и двух фрейлин в светлых одеждах, которые ожидали госпожу. Плетясь в хвосте вереницы, бывший заключённый то и дело мотал головой и силился поверить в реальность происходящего.
Во внутреннем дворе темницы их ожидал роскошный паланкин, отделанный причудливыми золотыми узорами господствующего дома, а также несколько холёных лошадей пшеничной масти, которых разводили только для дворцовых нужд. Императрица с фрейлинами погрузились в носилки, дюжие носильщики аккуратно взгромоздили шесты на плечи и устремились прочь из мрачной тюрьмы. Стражники попрыгали на лошадей, и тогда обнаружилось, что осталась ещё одна, предназначенная для прощённого лорда.
После нескольких недель заключения в тесной камере было непривычно снова стоять под открытым небом и ощущать пьянящую свободу. Ради этого сладкого чувства Ганор был готов отвезти кого угодно и куда угодно. Никакие препятствия теперь не помешали бы ему вернуться в родное гнездо, чтобы не покидать его больше никогда. О законности императорской власти теперь пусть думают другие, с него довольно.
Процессия проезжала по шумным городским улицам. Горожане расступались перед стражниками, которые очищали дорогу с помощью длинных копий с острыми металлическими наконечниками. Ганор жадно рассматривал дома и деревья, освещённые слабым осенним солнцем, провожал глазами красивых женщин и мечтал о сытном ужине из нескольких мясных блюд.
Миновав простонародные окраины и торговый край, процессия наконец вступила в красивый благоустроенный район, где проживали государственные чиновники и потомственные аристократы, призванные к императорскому двору. Внутри Ганора росло напряжение – ему предстояло предстать перед ненавистным клятвопреступником, который отстранил неразумного двухлетнего императора и занял его место, ссылаясь на древний и давно позабытый всеми закон, позволяющий главе побочной ветви сесть на трон в случае неспособности главного претендента.