Династия Рейкхеллов

Скотт Майкл

Дверь примыкающей комнаты открылась, и Сара все еще в халате, в котором она путешествовала, прошла в спальню.

— Совсем неплохо, — сказала она по-английски, осматривая фантастическое оформление. — Мне они предоставили обычную кровать и стул. По крайней мере, беспокойство твоего отца, что ты будешь казнена, не сбудется. Какой бы ни была цель принцессы Ань Мень привезти тебя сюда, я понимаю, что ты привилегированный гость.

Лайцзе-лу захихикала и кивнула головой.

— Не забивай себе этим голову, дитя. Как только мы вернемся домой, ты займешься языками

и рукоделием.

В наружную дверь постучали, потом она отодвинулась, и появилась старшая женщина.

— Закажете, что желаете на обед, или позволите мне сделать выбор, как вам будет угодно, — сказала она.

Сара взяла это на себя.

— Мы хотели бы простую еду из мяса или рыбы и овощи, просто приготовленные, с жидким супом, если это будет возможно, — сказала она вежливо, но твердо.

Женщина кивнула и улыбнулась в первый раз:

— Очень разумно после дня тяжелого пути. Вы были бы удивлены, но многие гости пользуются возможностью заказать редкие блюда.

— Сун Лайцзе-лу не была воспитана таким образом, — сказала Сара резко.

Женщина снова одобрила.

Девушка прервала их:

— Будьте так добры, когда ее светлость примет меня?

— Когда на то будет ее желание, — ответила женщина, ее манеры стали чопорными. — Возможно, она примет вас завтра, возможно, послезавтра. Я только могу сказать, что вы должны быть готовы идти к ней в тот момент, когда она потребует.

— Что мне следует надеть?

— Я позволила себе просмотреть ваш гардероб, у вас много подходящих туалетов.

Лайцзе-лу надеялась на помощь и была расстроена.

Женщина сжалилась над ней:

— Это противоречит правилам принцессы Ань Мень, чтобы я давала вам особый совет. Но я могу намекнуть. Я читала в досье, собранном на вас, что наместник императора Дэн Дин-чжань был гостем вашего отца. Оденьтесь так, как вы оделись бы, если бы он посетил ваш дом. — Женщина вышла и задвинула дверь.

— Я хотела спросить у нее, зачем меня сюда позвали, — сказала Лайцзе-лу по-английски.

— Если она не сказала тебе, что надеть, можешь быть уверена, она ничего не скажет тебе более важного, — ответила Сара.

— Итак, я поняла. — Девушка вздохнула. — Мою одежду скоро принесут, поэтому после еды тебе придется помочь мне решить, что надеть.

Сара помотала головой и засмеялась:

— В этом нет необходимости. Я тебя знаю, ты уже решила.

— Ну, — призналась девушка, — я думаю о моем красно-золотом чонсаме. С красными туфлями на золотой подошве.

— Ты тщеславна. Ни одно другое платье не сидит на тебе так выгодно, как это.

— Именно поэтому я хочу надеть его! — парировала Лайцзе-лу.

Чуть позже им подали блюдо из сваренной на пару рыбы и свежие овощи, потом прозрачный суп с разрезанным луком и лапшу с бобами. Проще еды не может быть, но фарфоровые чашки и блюда, на которых подавалась еда, были изысканными.

— В Кантоне нет более богатого человека, чем твой отец, — сказала Сара, держа изумительную тонкую тарелку над масляной лампой. — Но даже он не может позволить себе такие блюда, как эти.

— Или

серебро в этой комнате, — сказала Лайцзе-лу. — В стульях и стенах его столько, сколько отец держит в сейфе, и это только одна комната. Подумай о богатствах, которые должны быть в тысячах других комнат по всему Запретному городу! — И сразу же она подумала о бесчисленных бедных людях, которых она видела вечером, когда шла через Кантон с Каем и Ло Фаном, но она знала, что невежливо упоминать различия, когда находишься здесь в гостях. Пути общества неизвестны, и сейчас не время задерживаться на каких-то неуловимых моментах справедливости.

В этот вечер Лайцзе-лу была очень сильно взволнована и думала, что долго не сможет заснуть, но звуки маленького водопада за ее кроватью вскоре убаюкали ее, и она заснула.

Утром она проснулась от пения «золотых голосов» крошечных зеленовато-желтых птичек, расположившихся на ветках деревьев в саду у нее за окнами.

Вскоре Сара присоединилась к ней, на завтрак подали приправленную специями говядину с вареным рисом и крошечные свернутые блины, наполненные джемом или желе разного вкуса. Чай был горячий и ароматный, но значительно слабее того, который две императорские гостьи заваривали для себя дома на завтрак.

После еды Лайцзе-лу с особой тщательностью надела свой алый чонсам с золотыми лягушками и кантом по краю воротника-стойки и разрезами по бокам юбки. Лайцзе-лу не спеша применила косметику и в качестве едва заметного жеста признания принцессе нанесла на свои веки тонкий слой лавандового бальзама. Прически лаковых фигур на стенах были изысканно украшены, но присущее девушке упрямство заставило ее оставить волосы распущенными. Наконец, она нашла способ выразить свою индивидуальность.

— Теперь, — сказала она, вздохнув, — я могу ничего не делать, а сидеть здесь и ждать.

— Нас не заставляли ждать внутри, ты знаешь, — ответила Сара.

Лайцзе-лу повеселела, и они спустились по лестнице на первый этаж, потом побрели во двор и сели на скамейку из слоновой кости около нескольких цветущих жасминов. Солнце над головой было ярким, но даже в этом защищенном месте пекинская пыль, казалось, висела в воздухе.

Чтобы скоротать время, Сара подробно спрашивала девушку на испанском языке о «Дон Кихоте» Сервантеса, который она недавно читала, и настаивала, чтобы девушка отвечала ей на этом же языке. Прошла большая часть утра, и потом появилась старшая женщина.

— Вас просят, — сказала она.

Лайцзе-лу вскочила на ноги.

— Следуйте тем путем, — сказала женщина, указывая.

Сара подбадривающе улыбнулась.

Девушка пошла одна по дорожке, выложенной гравием, звук ее обуви на толстой подошве эхом отдавался у нее в ушах. Было странно, что никто ее не сопровождает.

На расстоянии тридцати шагов в дальнем конце сада стояла масса густых цветущих кустов. Лайцзе-лу обратила недостаточное внимание на зеленую растительность, но, подойдя ближе, она поняла, что кусты скрывали каменную стену. Насколько она могла судить, нигде в растительности прохода не было.