Династия Романовых. Загадки. Версии. Проблемы
Шрифт:
А вот Ключевский, говоря о «беспризорной второй семье Петра», наверняка необъективен. Существует довольно много свидетельств современников о том, что Петр и его жена стремились дать своим дочерям лучшее по тому времени образование. Вот Екатерина с гордостью указывает мужу, что в письме шестилетняя Аннушка «своею ручкой» приписала свое имя. Вот Петр слушает, как его дочери читают и разбирают книгу мадам Ламбер, французской писательницы просветительского направления. Не только самые последние дамские моды, но и литературные новинки скоро попадали в Санкт-Петербург…
По распоряжению Екатерины I назначаются учителя и к внуку Петра, к Петру Алексеевичу. Грамоте его обучает Семен Афанасьевич Маврин, бывший камер-паж Екатерины, а математике –
Но не идеализируем ли мы Екатерину? Быть может, инициатором обучения Петра Алексеевича был светлейший князь Меншиков? Известно, что своим детям он дал очень тщательное образование. При дочерях его, Марии и Александре, как и при дочерях Петра, состоят учительницами и воспитательницами французские дворянки. Эти девочки получали, стало быть, образование в стиле французских традиций женского просвещения – романы и стихи Мадлен де Скюдери, салоны «жеманниц» – так прозвали увлекающихся литературным творчеством дам, книги той же мадам Ламбер, предназначенные специально для ознакомления девиц с науками и добрыми нравами и правилами…
Но что за дело Меншикову до малолетнего Петра Алексеевича? К чему заботы?
Меншиков заботится о закреплении своего семейства в кругу аристократии самого высшего полета. Первым женихом своей старшей дочери Марии он делает графа Сапегу, вероятного претендента на польскую Корону. Сапега богат и знатен, и от России, естественно, ждет помощи определенного вида. А покамест живет во дворце Меншикова, постепенно сближаясь с его дочерью, которой нет еще и четырнадцати. И после смерти Петра Сапегу и семейство Меншиковых осыпает милостями императрица. Сапега торжественно обручается с Марией Меншиковой. Но планы самого Меншикова меняются и определяются. Нет, не гипотетическая польская, а реальная всероссийская императорская корона должна быть возложена на голову его дочери!
И вскоре княжна Мария объявлена невестой подростка Петра Алексеевича. Не сразу удалось этого добиться. И, вероятно, мешала не столько Екатерина, заинтересованная, конечно, в том, чтобы престол достался одной из ее дочерей. В сущности, именно императрица, первое в государстве лицо, и не обладает властью. Меншиков мог опасаться интриги своих «коллег» по Верховному совету, а они, в свою очередь, разумеется также опасались возможной бесконтрольной власти сильного Александра Даниловича. Однако покамест ни Андрей Иванович Остерман, ни Дмитрий Михайлович Голицын не препятствуют Меншикову открыто. Кто знает, вполне вероятно, что поднимаясь все ближе к трону, Меншиков вспоминал возвышение худородных Романовых…
А что же сами жених и невеста? Как это часто случается в браках, которые суть «дела державные», именно чувства мальчика и юной девушки никого не интересовали. Но благодаря писаниям приближенных герцога Голштинского, мы знаем, что Мария Александровна впала в отчаяние, она успела искренне привязаться к молодому Сапеге. А Петр Алексеевич умолял свою старшую сестрицу Наталью спасти его от брака с девушкой, которая была старше его и не нравилась ему. Но покамест спасенья неоткуда было ждать и свадьба неумолимо приближалась. Меншиков уже позаботился и о завещании императрицы, согласно которому не только престол доставался внуку Петра, но и вменялось в обязанность Верховному совету и Сенату способствовать бракосочетанию Петра Алексеевича с Марией Александровной.
Императрица умирает.
Чего не предусмотрел Меншиков? Конечно, императрица, само ее существование, было для него неким гарантом. Тотчас после ее смерти складывается очень неблагоприятная для Меншикова ситуация. Вот когда чувства вдруг начинают
Семейство было лишено всего своего состояния, в коем, кроме всего прочего, наличествовали: сто тысяч душ крестьян, более миллиона сорока пяти фунтов золота в слитках, семнадцать домов в Москве и Петербурге, множество драгоценностей. И все это было конфисковано. Падение с такой головокружительной высоты невольно вызывает симпатию к павшему. Около трех лет спустя юный император смилостивился над молодыми Меншиковыми. Им было дозволено жить в имении их дяди Василия Арсеньева, во владение им отдавалось сто крестьянских дворов, появляться в Москве им запрещалось, сына Меншикова приказано было записать в полк. Александра Даниловича уже не было в живых. Эти приказания Петра II осуществила уже Анна Иоанновна. Она оказалась очень милостива к опальному семейству. Сыну Меншикова пожаловала чин прапорщика в привилегированном Преображенском полку; младшую дочь Александру выдала замуж за Густава Бирона (брата известного Эрнста) и назначила фрейлиной. Что же касается старшей дочери Меншикова, незадачливой невесты императора, то с нею, с ее смертью связана одна странная тайна. Тайна эта, вероятнее всего, не имеет отношения к Романовым, но достаточно любопытна и занятна…
Спустя почти сто лет после смерти Меншикова была предпринята попытка тобольским губернатором Д. Н. Бантыш-Каменским отыскать его могилу. По приказанию губернатора могила была вскрыта, в ней обнаружен был гроб с трупом. Губернатор приказал отслужить заупокойную службу, и могила была вновь засыпана землею. Но спустя еще двадцать лет березовский краевед Абрамов обнародовал об этом захоронении занятные подробности. Местные жители якобы рассказали ему о том, что в захоронении, вскрытом в 1825 году, находились, кроме гроба для взрослого человека, два крохотных детских гробика. По описанию, сделанному Абрамовым якобы со слов березовских старожилов, одежда трупа – капор, матерчатые башмаки – напоминала скорее женскую, нежели мужскую. Было ли это погребение Марьи Александровны, скончавшейся в 1729 году, где-то месяц спустя после смерти отца? И что означали детские гробики?
Сын Меншикова впоследствии передавал, что отец его в ссылке сделался очень набожен; по его указанию дети читали вслух священные книги и также записывали с его слов подробности его жизни; записки эти не сохранились; ни сын, ни дочь Меншикова, кажется, не сделали попытки восстановить их. Ни о каком браке Марии Александровны ее брат и сестра никогда не поминали. Березовские предания о Меншикове, записанные со слов местного старожила Матвея Бажанова, также ничего не говорят о замужестве Марии Александровны. Однако Абрамов утверждал, что в Березове сохранилось предание о тайном приезде туда некоего князя Федора Долгорукова, влюбленного в нее, об их тайном же венчании и о рождении от этого союза близнецов, скончавшихся вместе с матерью. Все это занятно, но… Семейство Меншиковых помещалось в Березове в городском остроге под караулом. В подобных условиях едва ли возможен приезд стороннего лица, к тому же столичного аристократа. И еще одно немаловажное обстоятельство – загадочный «князь Федор» никак не идентифицируется ни с кем из многолюдного рода Долгоруковых. Кто знает, какую зловещую тайну скрывало странное погребение! А, может быть, Абрамов решился на мистификацию, или же сам сделался «жертвою» местных мистификаторов…