Династия
Шрифт:
Круз глушит двигатель и соскальзывает с Ducati, как будто делал это уже миллион раз. Он начинает идти к лестнице и проходит не менее десяти футов, прежде чем остановиться и обернуться, глядя на меня, сидящую в одиночестве на заднем сиденье моего байка.
— Ты идешь? — ворчит он, когда я снимаю шлем.
Мои губы сжимаются в тонкую линию, и я качаю головой.
— Зачем ты привел меня сюда?
Круз пожимает плечами, его губы дергаются прямо по бокам.
— Я не знаю. Я подумал, что тебе будет приятнее злиться на меня весь день здесь, чем провести субботу в
Блядь. У него действительно хорошая точка зрения, и я не могу отрицать, что она вызывает у меня всеобщий интерес.
— Итак, — продолжает он, держа ключи от моего Ducati, его кокетливые глаза освещаются дерзким мерцанием, и я, кажется, не могу устоять. — Что это будет? Ты войдешь или хочешь, чтобы я положил эти ключи туда, где я их нашел?
Его глаза блестят от смеха, и я помню, что этот придурок каким-то образом вытащил их прямо из моего лифчика, хотя, как и когда это произошло, я совершенно не понимаю.
Не говоря больше ни слова, я ловлю себя на том, что соскальзываю с велосипеда и балансирую шлемом на руле, прежде чем следовать за Крузом по ступенькам. К тому времени, когда мы достигаем вершины, мои бедра горят, и я не могу не остановиться и не обернуться, любуясь впечатляющим видом, который, я уверена, был бы еще лучше с верхнего балкона, который находится тремя этажами выше моего дома.
Мое положение с вершины лестницы позволяет мне видеть всю длинную частную улицу с видом на каждый дом, как будто я стою в каком-то доме босса.
— Пошли, — рокочет позади меня Круз, раздраженный тем, как долго я добираюсь из точки А в точку Б.
Я оглядываюсь и вижу, что массивная входная дверь распахнута настежь, и Круз входит в свой дом. Я иду сзади, таращась и глазея на каждом шагу. Я никогда не видела ничего подобного.
Одно только фойе больше, чем весь дом Айрин и Курта, и звук моих каблуков, эхом отдающийся от мраморного пола, просто говорит мне, сколько еще мне предстоит исследовать это место. Хотя я не могу отрицать одну вещь, которую я замечаю в нем — это тихо, как мертвая тишина.
— Твои родители дома? — спрашиваю я, следуя за Крузом к основной части дома, и в то же время совершенно потрясеня.
Круз усмехается.
— Я не видел этих придурков по крайней мере шесть месяцев.
Мои глаза вылезают из орбит, и по какой-то причине мне кажется, что, может быть, у меня есть только одна общая черта с этим парнем. Я не видела своих родителей целую вечность, хотя это потому, что они погибли в огне, а не потому, что решили быть подальше от меня.
— Должно быть, это отстой, — комментирую я. — Находясь вдали от них так долго… Я не знаю, если бы мои были еще живы, я бы сделала все возможное, чтобы они были в моей жизни.
Он отмахивается от моего комментария и уходит вглубь своего дома.
— Это действительно не так отстойно, как ты думаешь. Такие родители, как мои… иногда без них просто легче.
— И что? Ты живешь один в этом большом пустом доме?
Он качает головой.
— Нет, большую часть времени я просто тусуюсь с парнями. Наши родители… они все… они работают вместе, —
Я киваю, чувствуя, что разговор закрыт для комментариев, и когда он не оглядывается и просто идет по дому, это становится поразительно очевидным. Я задаюсь вопросом, может быть, отсутствие его родителей немного обиднее, чем он показывает, но более того, какого хрена все их родители делают, чтобы позволить себе подобную недвижимость?
Я молча иду за ним, наслаждаясь всей его красотой, пока он не заходит в красивую утопленную гостиную с самым большим телевизором, который я когда-либо видела. Он смотрит вниз в комнату, прежде чем кивнуть на один из диванов.
— Вот, чувствуй себя как дома. Все пульты от телевизора лежат в ящике журнального столика, а кухня полностью укомплектована, так что не стесняйтесь рыться в ней.
Я начинаю спускаться по трем ступенькам в полуглубокую гостиную, когда замечаю, что он не идет со мной.
— Ты не останешься?
Он качает головой.
— Нет, у меня есть кое-какие дела, но я буду рядом, если понадоблюсь. Просто позови.
— Ладно, круто, — говорю я, наблюдая, как он разворачивается на каблуках и выходит из комнаты. Я плюхаюсь на массивный диван и тут же проваливаюсь в него. С моих губ срывается стон, и глаза закатываются. Мне кажется, я никогда в жизни не лежала на таком удобном диване. Это как упасть в самые мягкие облака, облака, из которых я никогда не хочу выбираться.
Я смотрю в потолок, прислушиваясь к звуку шагов Круза, которые исчезают в огромном доме, и, хотя я никогда не чувствовала себя такой одинокой, я также чувствую себя как дома, как ни в одном из приемных домов, в которых я жила.
Проходят минуты, прежде чем я слезаю с дивана и осматриваю комнату. Нет никаких семейных фотографий или чего-либо, что могло бы сказать мне, что за люди родители Круза. Как будто они построили дом, совершенно не собираясь в нем жить.
Я принимаю приглашение Круза «чувствовать себя как дома» и бродить по особняку, заглядывая в пустые комнаты и рассматривая чрезмерную отделку и детали, вплетенные в дизайн дома. В этом нет никаких сомнений, дом просто великолепен.
Проходит два часа, прежде чем я снова блуждаю в огромной утопленной гостиной и нахожу Круза, бездельничающего с включенным телевизором и миской попкорна на животе. Не глядя на меня, он похлопывает по пространству рядом с собой, и я обнаруживаю, что двигаюсь к нему. Я падаю рядом с ним, скрещиваю ноги и беру миску с попкорном себе.
Он смотрит на меня, его глаза мерцают чем-то, чего я не могу понять.
— Устроила себе грандиозное путешествие? — он спрашивает.
Во мне вспыхивает чувство вины, прежде чем я вспоминаю, что он пригласил меня, и поэтому нет причин чувствовать себя так, как будто меня только что поймали на чем-то неправильном.