Динка (ил. А.Ермолаева)
Шрифт:
А девочка все еще не сдавалась… Оторванная от платья оборка волочилась за ней, голубые банты втоптались в песок, из разбитого носа капала кровь…
— Сарынь на кичку!
Ленька обрушился на ее врагов со страшной силой. Мускулы его, окрепшие в постоянной тяжелой работе, налились твердыми желваками. Одним ударом кулака он сбил Трошку, схватил за шиворот и отбросил Миньку. Не давая им подняться и нанося удары то одному, то другому, он повторял злобно и отчетливо, подкрепляя каждое слово увесистым тумаком:
— Не тронь, сволочь!
— Сарынь на кичку!
— Хватит, — вдруг сказал Ленька, останавливаясь и отирая со лба пот. — Вон отсюда, жулье проклятое! Чтоб ноги вашей не было больше тут! — заорал он на воющих мальчишек. — Живо уходи! Ну?!
Минька подхватил падающие штаны и бросился бежать;
Трошка, прихрамывая и держась за щеку, пошел за ним. Отойдя подальше, оба оглянулись и, подняв камни, швырнули их в Леньку. Камни, не долетев, упали на песок. Ленька усмехнулся.
— Ладно, ладно, бродяга! Попомнишь ты нас? — трусливо оглядываясь, грозили мальчишки.
— Побей их еще! — бойко предложила Динка.
— Хватит, — спокойно повторил Ленька. — Теперь не тронут. — И, поглядев на оторванную оборку и закапанное кровью платье девочки, озабоченно спросил: Чье платье-то на тебе?
Динка мгновенно вспомнила пристань, жалостливое выражение в глазах Леньки, копейку, которую он ей дал… и испытующе взглянула на него исподлобья:
— Мое платье…
— Знаю, что твое, а вот где взяла ты его? Украла? — Ленька посмотрел на нее строго и участливо. Серые глаза ва его бледном лице казались совсем черными.
Динка испуганно замотала головой.
— Не… Потихоньку я взяла… Я положу назад… — пробормотала она.
— «Назад»! — с горечью усмехнулся Ленька, присаживаясь на камень. — Ты гляди, оборвала ведь все, кровью попортила… Не миновать тебе палки, безнадежно закончил он, и снова в его глазах мелькнуло выражение глубокой жалости.
Динке вдруг непреодолимо захотелось удержать его сочувствие, сравнять их судьбы, быть такой же бездомной сиротой, как и он, Ленька. Она уже видела себя рваной и голодной девочкой, тайком надевшей нарядное платье барышни и поплатившейся за это короткое счастье жестокими побоями. Видение было настолько ясным, что Динка закрыла лицо руками и заплакала.
— Не реви, не реви! — испугался Ленька. — Еще хуже закапаешь. Пойдем, умойся… Ишь размазала кровищу-то!
Он взял Динку за руку, подвел ее к воде и, глядя, как она умывается, набирая пригоршнями воду, с досадой сказал:
— Не так! Ведь ты опять же на одёжу льешь! Опусти свою личность в воду и пошуруй ее там руками, а тогда вытаскивай.
— Э-э… ишь ты какой! — покрутила головой Динка. — Я окунаться боюсь!
— Ништо, — сказал Ленька. — Прячь руки назад! — Он осторожно наклонил
— Корябаешься, — сказала Динка.
Но Ленька не обратил никакого внимания на ее слова:
— А ну, глянь на меня!
Динка подняла подбородок кверху. Из носа потекла тонкая струйка крови.
— Текет, — озабоченно сказал Ленька и зажал ей нос двумя пальцами. — Не бойся. Дыши ротом. Постой так маленько!
Динке не хотелось стоять с зажатым носом, но, полная уважения к своему старшему товарищу, она не спорила. Операция Леньки помогла.
— Я все это на себе испытал, — сказал он, снова усаживаясь на камень. — Я тертый птиц… — задумчиво добавил он.
— Птица, — поправила Динка.
— Почему птица? Птица — это она, а я — он. Чего не знаешь, молчи! — обиделся Ленька.
— А как же говорят: летит птица… Откуда знают, что это она?
— Вот глупая! Раз говорят, то знают. К примеру, летит стая птиц… это про кого? Птица — она, птиц — он, тут и думать не над чем!
— Правда! Очень просто, оказывается, — соглашается Динка.
— Я много чего знаю. Одной энтой «Пещеры» сколь перечитал! Девятый выпуск вот дочитываю… — Он вынимает из кармана сложенную в трубочку тоненькую темно-красную книжицу с картинкой по обложке.
— «Пещера Лихтвейса», выпуск девятый, цена пять копеек», — с трудом читает вслух Динка и с интересом разглядывает картинку. На картинке мрачными, темными красками нарисована пещера, загроможденная камнями и ящиками. Из-за ящиков видны зверские лица присевших там людей, а у входа в пещеру стоит человек с поднятым вверх револьвером. — Что это, Лень? — с испугом спрашивает Динка.
— А вот, вишь, всё убийцы… Графиню одну затащили они… А вот этот самый Лихтвейс и приметил их. Да вот на этой странице как раз написано… — Ленька послюнявил палец и, перелистав смятые страницы, нашел в конце книжки относящиеся к картинке строчки. — «Стой! — крикнул громовым голосом Лихтвейс. — Руки вверх и ни с места! Ваша карта бита!» — громко и медленно прочитал Ленька.
— Ой, как страшно! — прошептала Динка. — И убил он их?
— Зачем — убил? Когда б убил, так не об чем и писать было! Он их все с первого выпуска ловит, а это еще только девятый. Может, под конец убьет, конечно, только этих выпусков еще много.
— Ну как же они спрячутся от него? — глядя на картинку, интересуется Динка.
— А вот тут есть, в самом конце… — Ленька снова берет книжку и читает последние строчки: — «Прогремел роковой выстрел, но пещера вдруг дрогнула, и в тот же миг пол под ногами Лихтвейса провалился вместе с убийцами…»
— Ой! — всплеснув руками, вскрикивает Динка. — Провалился?
— Не бойсь! Вылезет… Ему уже не первый раз эдак-то, — успокаивает ее Ленька, пряча книжку в карман. Динка задумчиво крутит головой: