Динка. Динка прощается с детством (сборник)
Шрифт:
– Мышка! Мышка! – выбегая на террасу, кричит Динка.
– Ау! Иди сюда! – раздается голос Мышки.
Динка бежит на ее голос и видит обеих сестер у палатки Никича. Ого! Да они работают! Алина выпиливает что-то из фанеры, а Мышка стругает дощечку. А сам дедушка Никич ходит между ними и все что-то объясняет, указывает… Дедушку Никича совсем нельзя узнать. Он такой торжественный, в начищенных ботинках и в синей рубашке с галстучком. И лицо у него светлое, доброе, совсем как на Пасху, когда он приходит христосоваться. Динка подбегает к сестрам и подозрительно обходит
– Становись на работу! Почему опоздала? – кричит дедушка Никич, и голос у него такой зычный, требовательный, что Динка невольно робеет.
– На какую работу? Куда опоздала? – спрашивает она.
– Опоздала ко мне на урок, – сильно окая, говорит дедушка Никич. – Сейчас сестер отпущу, а ты останешься!
– Да она, дедушка Никич, не знала. Нам Катя только после чая сказала, что мы будем с вами заниматься, – объясняет Алина.
– Ну, не знала, так на первый раз прощаю… А то вон они, часы-то. И звонок я себе завел!
Старик показывает детям будильник и блестящий школьный звонок.
– Вот как зазвоню, чтобы мигом собирались! Ну, говори, Динка, что тебе по душе? Скамеечку ли будешь мастерить или рамочку выпиливать себе? Одним словом, ставь перед собой цель, а поставишь цель – добивайся. Не так, чтоб какое дело начать, а потом бросить и другое начать. Этого я не позволю. Ну, выбирай, что будешь мастерить?
Девочка вспоминает Леньку.
– Я сундучок такой, легонький, с ручкой, чтобы взять и идти с ним куда глаза глядят!
– Ишь ты! Сундучок с ручечкой! – усмехается дедушка Никич, разглаживая свою бородку. – Немалая задача! Ну, между прочим, я помогу, конечно. Гм… да… А какой же размером ты хочешь?
Динка разводит руками:
– Ну, просто, не маленький и не большой, вот как моя спина… Померяй по моей спине, дедушка Никич! – Динка поворачивается и подставляет спину.
– Зачем тебе? – удивляется Мышка. – У тебя целый ящик есть для игрушек.
– Ну, пускай, пускай делает! Вещь должна быть по душе! – добродушно говорит дедушка Никич и ведет Динку отбирать дощечки. – Погоди, не ворочай зря. Чего копаешься без толку? Какой толщины тебе нужна доска? Говоришь, чтоб был легонький, ну и бери потоньше. А теперь давай сантиметром смеряем длину и ширину твоего сундучка…
Девочки работают охотно. Алина старательно выпиливает по рисунку; Мышка, розовая от непривычных усилий, стругает вторую дощечку. Она хочет сделать скамеечку маме для ног. Никич обещал покрасить ее в зеленый цвет с нарядным ободочком. Динка тоже старается вовсю, но, чувствуя себя более умелой, чем сестры, вдруг вмешивается в их работу.
– Не так, не так стругаешь! – кричит она Мышке. – Дай я!
Мышка пищит и изо всех сил тянет к себе дощечку.
– Дети! Дети! – строго покрикивает Алина, не поднимая головы от своей фанерки.
– Прекратить возню! Стань на свое место! Не указывай! Я сам укажу, что надо! – стучит по верстаку Никич.
Динка принимается за свое дело, но, взглянув на Алину, шепчет:
– Алина, ты бы взяла пилочку потоньше… Дать тебе?
– Дина, не мешай… – рассеянно
Динка успокаивается, но ненадолго.
– Смотри, дедушка Никич, так я делаю? – поминутно дергает она старика.
– Ты смотри не торопись! Испортишь мне материал, другого не дам! – угрожает дедушка Никич. – Что ты рвешься, как щенок на привязи? Работать надо с толком, с терпением.
Конец урока дедушка Никич торжественно возвещает звонком.
– Складывайте работу, – довольно говорит он, – теперь до завтра!
Девочки складывают работу, каждая отдельно: Никич для всех троих находит удобные местечки.
– Спасибо, дедушка Никич! – степенно говорит Алина.
– Спасибо… – тянется к старику Мышка и звонко чмокает его в морщинистую щеку.
– Спасибо, Никич! – шлепая ладошкой по ладони старика, дурачится Динка. – Давай в окунька и рыбочку сыграем!
– Иди вон с Мышкой сыграй, а я тут маленько приготовлю кое-что к следующему уроку.
Лицо старика сияет. Ну вот, наконец уговорил он мамашеньку, и все пошло нормальным ходом. «Девочки ничего, послушные, задору, правда, в работе у них нет, от себя ничего не придумают, но старание есть. Обвыкнут помаленьку, смелей будут браться – может, и задор явится… А приедет Саша и скажет: «Я думал, белоручки у меня растут, ан нет! Видно, повернул их мой Никич на свою трудовую стезю… – глядя вслед своим ученицам, радостно думает старик. – Спасибо скажет Саша… скажет спасибо», – приговаривает он про себя, готовясь к завтрашнему уроку.
Глава 28
Хорошие и плохие концы книг
Окончив занятия с Никичем, Динка наскоро позавтракала и пошла в комнату. Она вспомнила, что обещала Леньке поискать «Пещеру Лихтвейса».
«Надо посмотреть в той пачке, что привезла мама», – думает она.
Книжки, аккуратно сложенные, лежат на этажерке около пианино. В комнате никого нет.
Динка усаживается на полу около этажерки и кладет на колени несколько книжек.
– «Толстой, – читает она. – «Бог правду видит, да не скоро скажет». Интересно, про что это? Заглянуть или не заглянуть? Может, лучше не надо…
Динка смотрит на книжку боязливо и недоверчиво. Кто знает, какая это книга… Может, у нее плохой конец и все герои умирают или еще что-нибудь с ними случается. Тогда будешь долго ходить как потерянная и все будешь думать, думать, а помочь все равно ничем нельзя.
Динка осторожно листает страницы – первую… последнюю… «Наверное, с плохим концом, – думает она, – лучше не читать…»
У девочки много неприятностей из-за таких книг.
Один раз, когда она была еще маленькой, Марина принесла из библиотеки «Хижину дяди Тома» и читала ее детям. Все плакали. Динка тоже плакала. Сначала тихо, а потом, когда умерла Ева, она вскочила, затопала ногами и хотела разорвать книгу. Алина и Мышка изо всех сил пытались успокоить ее, мать гладила ее по голове и говорила, что всем жалко добрую девочку Еву и все плачут над ней, горе часто выражается слезами, но зачем же так злиться и рвать книгу? Чем виновата сама книга?