Диомед, сын Тидея
Шрифт:
– Так они же читать не умеют, Тидид!
– Вот ты и научишь, боговидец. Сначала значки, потом слова...
– Бо-о-о-о-оги-и-и-и!..
– Мы, доблестные пицены, просим справедливости у тебя, деус Маурус Великое Копье, ибо наши соседи самниты желают забрать себе наш город Корфиний, которым владели мы вечно-вековечно!..
– Мы, доблестные самниты, просим справедливости у тебя, деус Маурус Великое Копье, ибо наши соседи пицены не желают отдавать нам наш город Корфиний, которым владели мы вечно-вековечно!..
– Нет, Эпей, не подходит. Это храм, а не «Конь» Троянский.
– Ванакт! Да к чему это все? Храм и есть храм...
– Я тебя, Эпей, с одним моим знакомцем сведу. Юпитером Его кличут. Так вот Он тебе все как есть растолкует. Только смотри, чтобы молнией не зашибил!
– Ванакт! Приплыли фракийцы, просят выделить землю для поселения, самую лучшую.
– Ванакт! Приплыли туски, просят выделить землю для поселения, самую лучшую.
– Ванакт! Приплыли родичи Лигерона Пелида, просят...
– И что же делать, Подалирий?
– От лихорадки будем лечить этой корой, надо будет сегодня же отправить давнов в лес – пусть принесут по охапке. А всех приезжих придется окуривать серным дымом. И овощи! Овощи пусть не забывают мыть!
– Ясно. А как там твой фавн?
– Значит, так, волки! Это называется «плуг»... .
– У-у-у-у-у!
– И не «у-у-у-у-у»! Лепешки жевать любите? Так вот, это плуг, сюда мы впрягаем быка. Впрягаем, а не сжираем!
– У-у-у-у-у-у-у-у!
– Мужи-аргивяне! Свободные волки! Слушайте и не говорите, что не слышали! Спешите на великий праздник героя Телепина, посвященный проводам нашей дружины в Лаций, где быть великому сражению за Чашу Италии! Слушайте и не говорите, что не слышали!..
Создали прежде всего поколенье людей золотоеВечноживущие боги, владельцы жилищ олимпийских.Жили те люди, как боги, с спокойной и ясной душою,Горя не зная, не зная трудов.И печальная старость к ним приближаться не смела.Всегда одинаково сильныБыли их руки и ноги.В пирах они жизнь проводили.А умирали, как будто объятые сном. НедостатокБыл им ни в чем не известен.Большой урожай и обильныйСами давали собой хлебодарные земли. Они же,Сколько хотели, трудились, спокойно сбирая богатства.Шутник же ты был, неведомый аэд!
* * *
Дорогу проложили совсем недавно. Не дорога даже – просека лесная, но все равно лучше, чем петлять по тропинкам да цепляться за корни. Ничего, дойдет дело и до камня!
– Шаго-о-о-ом!..
– Это кто шагает тут? Это давны в бой идут! Нам с дороги не свернуть! Уступайте давнам путь!..Шлепают эмбаты по рыжей земле, улыбаются молодые лица, блестят под
Люблю ходить лесными дорогами. И полевыми тоже. И горными. Поглядишь в небо, вдохнешь горячий сосновый воздух – ну, точно дома, где-нибудь в Аркадии!
...Странно, Аргос почти перестал мне сниться. Словно бы отпустила Дурную Собаку родная земля. Родные тени отпустили...
– В Лаций нам спешить сейчас! Диомед отдал приказ! Вместе с нами он идет! Впереди победа ждет!..Не выдержал – усмехнулся. Молодцы! Вперед, Италия!
Еще на Востоке полюбил я такие долгие переходы – от рассвета до заката, с полной выкладкой. Но там я шел дорогами войны – и сам был войной. А здесь и врагов не встретишь. Всяких дураков-забияк, ошалелых лесных оборотней, впервые выползших на дорогу замшелых царьков из глуши – этих хватает. А вот врагов – нет тут у меня врагов!
Хорошо не быть владыкой жестоким! Здорово даже!
А дорогу надо все же камнем замостить. Ширина в десять шагов, влево и вправо – скос...
– Регус Маурус! Регус Маурус! Встречают!..
Ах да! Замечтался! Действительно, встречают. Но на этот раз не у горного склона – у перекрестка.
– Бар-р-р-р-ра-а-а-а!
Знакомая толпища в шкурах (но и в туниках тоже!), все те же копья и дубины... А где же рычащий?
Ого!
Из-за деревьев медленно, не торопясь, колыхаясь на ухабах, вываливала... Колесница? Ну, не колесница, конечно... Но чем-то похожа. Огромная, о четырех вырубленных из цельного пня колесах, полдюжины лохматых конячек еле тянут, бедолаги...
Щелкнул сыромятный кнут.
– Бар-р-р-р-р-ра-а-а! Будь силен, деус Маур-р-р-рус!
На этот раз, правда, на деуса больше походил именно он, брутийский вождь. На гордого до небес лесного божка, впервые взобравшегося на повозку. Этакий Пан!
– Пр-р-р-рошу! Пр-р-рокатимся!
Залезать на такое было страшновато, но не обижать же парня!
– Кр-р-р-р-р-расиво, а? Весь Лаций от зависти помр-р-рет!
– Ладно, – улыбнулся я Пану. – Пристраивайтесь – и левой-правой!
Толпища уже вываливала на дорогу. Вздохнул Пан, почесал затылок. Зашептал.
– Маур-рус! Я их никак... Объясняю, понимаешь, где эти самые лево и право, а они... Обор-р-рмоты! И что тут придумать?
– А ты прикажи каждому к ноге два клочка шкуры примотать. На левой – кабанью, на правой – оленью. И говори: кабан-олень, кабан-олень!
Расцвел Пан!
– Мудр-р-р ты, деус Маур-р-рус! А в Лаций мы все р-р-равно всех р-р-рас катаем!..
Спорить я не стал. Пора и в путь, до Лавиния еще шагать и шагать. Поглядел на дорогу...
...Обомлел.
В самом хвосте толпища пристраивалась дюжина лохматых, рогатых, кривоногих...
– А это кто такие?
Удивился рычащий. Поразился.
– Фавны! Др-р-рузья!..
Золотой Век!
* * *
В этом доме всегда было темно. Плотно закрыты ставни, тяжелый полог на двери...
– Заходи, Тидид. Вино будешь?
Каждый раз меня спрашивали об одном и том же.
– Буду. Радуйся, Одиссей!
– Ага...
Он сидел прямо на полу – сгорбленный, понурый, безразличный ко всему. И как всегда – тяжелый кувшин под рукой.
Полный до краев.