Дипломат и недотрога
Шрифт:
— Пока ты была в парикмахерской, я встретил его и еще одного, Янгста.
— И что ты сделал? — спросила она.
— У меня была такая же реакция, как и у тебя. Они знают, что ты в положении и что ребенок мой.
— Как они узнали? Исключая доктора Вудбари, никто… — Она замолчала, вспоминая. — Кабинет акушера.
— Правильно. Они сами сказали мне. Я немного от них узнал, но я не доверяю им, и они мне не нравятся. Дакота следит за ними.
— Я не уверена, что Дакота знает, кто
— Знает, знает. Он старше тебя, как и я.
— Ты бедный ветхий старичок, — засмеялась Памелы, обходя стол, и села к нему на колени. — Хочу увидеть, как ты развалишься, — сказала она, пробегая рукой вдоль его бедра.
Аарон обнял ее.
— Это хорошо, любимая. Очень хорошо. И я покажу тебе, какой я «ветхий», — сказал он, наклоняясь и целуя ее.
Спустя несколько минут она слегка отстранилась.
— Аарон, я перебила тебя. Ты говорил о Дакоте Льюисе. На чем мы остановились?
— Дакота наблюдает за Джоханнесом и Янгстом. Они знают, что мы следим за ними.
Она вспыхнула, вспомнив об опасности и потерянном бриллианте.
— Не беспокойся. В моем доме мы в безопасности. Здесь охрана. А теперь я собираюсь доказать тебе, что я не дряхлый и не разваливаюсь на части, — заявил он, вставая и перекидывая ее через плечо.
От неожиданности Памела взвизгнула и засмеялась, а Аарон перенес ее в комнату к овальному ковру перед камином. Он выключил свет, и теперь только камин освещал гостиную, трепещущим пламенем.
— Иди сюда, женщина, — проговорил Аарон, ставя ее на ноги. Он обнял Памелу, и ее смех умолк, растворился в его страстном поцелуе. Это была восхитительная ночь.
Она лежала в его объятиях, и свет луны разливался по их телам. В камине тлели последние угольки. Аарон поднялся и пересек комнату. Она наблюдала за ним, любуясь стройным сильным торсом, длинными ногами. Памела понимала, что должна либо прекратить их любовные ласки, либо согласиться с его предложением. И все же ее одолевали сомнения.
Он взял что-то со стола и юркнул под покрывала, обнимая и целуя ее.
— Не могу слишком долго находиться вдали от тебя.
— Что за глупость, Аарон!
Он отвернулся, и она услышала щелчок. Затем он сел, снова обнимая ее, взял ее руку и вынул кольцо.
— Пожалуйста, выходи за меня, Памела.
Ее сердце остановилось и замерло. Слезы обжигали глаза, комок сжал горло. Бриллиант был огромен. Он сверкал и переливался, рождая в душе надежду и отчаяние одновременно. Ей хотелось крикнуть «Да, да!» и забыть о завтрашнем дне, о его богатстве и происхождении.
— Аарон… — начала Памела, не в силах остановить слезы, и покачала головой. — Нет, нет, — прошептала она. — Я не изменила своего решения. Не думаю, что это надолго.
— Черт, любимая, позволь мне сказать! Я влюблен. Ты — все, что я хочу, о чем мечтаю…
— О, пожалуйста, Аарон. Это неправда, и не говори так. Ты увлечен, ты во власти желаний и секса, но для жизни необходимо больше, чем это. И твоя семья. Я знаю, в каком свете они увидят меня.
— Они увидят тебя такой, какой вижу я, и ты — моя жена. У них нет права вмешиваться в мою жизнь. И смешно беспокоиться об этом. А когда они тебя увидят, они полюбят тебя, — сказал он убежденно.
Она покачала головой.
— Я не могу принять твое кольцо. Я не чувствую себя вправе. Но не могу сопротивляться твоей любви, и ты это знаешь, — произнесла она, едва способная дышать и говорить. — Я не могу сопротивляться твоим поцелуям, но вся моя любовь не изменила моего мнения о будущем.
Он обнял ее голову, запуская пальцы в волосы.
— Я люблю тебя, сейчас и навсегда.
— Аарон, прекрати! Ты просто увлечен. — Памела встала и, быстро схватив одеяло, обмотала его вокруг себя. — Мне нужно ехать домой. Сейчас.
Она влетела в ванную и прикрыла дверь. Слезы продолжали струиться по ее лицу.
— Я права, Аарон, — убеждала она его сквозь приоткрытую дверь. — Я знаю, что права. Когда выяснится, что я беременна, твоя семья невзлюбит меня. Слухи разлетятся по городу, и люди будут смотреть на меня, как на мою мать. Я не хочу втягивать тебя в свои проблемы.
Трясущимися руками она быстро натянула одежду. Когда она вышла из ванной, Аарон сидел на стуле, поставив локти на колени. Уже одетый в футболку и джинсы, он поднял голову и посмотрел на нее.
— Ты не права, Мелли.
— Я сама доберусь домой.
— Нет, — сказал он, вставая. — Я отвезу тебя и останусь.
Он взял ее за руку, и они спустились вниз к его пикапу. Памела знала, что бесполезно противоречить ему. Спустя тридцать минут она уже переодевалась дома в свой халат. Аарон ждал в коридоре. Он сбросил рубашку и был только в джинсах, стоял, прижавшись боком к стене, и смотрел на нее.
— Я умею быть терпеливым. Я люблю тебя и хочу жениться на тебе. И хочу быть отцом своему ребенку.
— Я должна делать то, что считаю правильным для тебя, для меня и для малыша.
— Ты не хочешь признать очевидного.
— Ты по настоящему слеп, — сухо сказала Памела. Ее страданиям не было предела. — Я считаю, что нам нужно расстаться на какое-то время, чтобы все серьезно обдумать.
— Но пока ты в опасности, — выразительно произнес он. Челюсти его плотно сжались. Поза его казалась расслабленной, однако Памела видела, что один кулак был сжат, а суставы побелели.