Дипломатический агент
Шрифт:
Виткевич молчал. Он научился молчать и слушать.
— Понял, что ль? — переспросил губернатор.
— Да. Понял.
— Я, видишь ли, кальян курить полюбил. Не от причуды, нет. Изобретен он на Востоке. А коли я это изобретение потребляю, значит оно любопытно, так?
— Все ж таки от него кашель, — вставил Иван.
— А ты, брат, перец! — ухмыльнулся Перовский. Виткевич положительно пришелся ему по вкусу. — Чистый перец. Ну, молодец, молодец, я люблю таких. Да. Так вот, о чем бишь я? Изобретен кальян на Востоке. Так вот я и хочу с ними, с восточными людьми,
— Какие обязанности мне вменяться будут?
— А я почем знаю? Сам выбирай! Сам. Что хочешь, то и вменяй.
Перовский прошелся по веранде и, остановившись за спиной Ивана, крикнул с такой силой, что даже в ушах заломило:
— И-эй!
Вошел камердинер.
— Портняжный мастер здесь? — спросил Перовский.
— Ожидает, Василий Алексеевич.
— Хорошо. Ступай.
Камердинер вышел.
— Иди к портному, Виткевич. В порядок себя приведи, офицеру приличествующий. О деньгах не тужи. Я плачу за тебя.
Иван поднялся, чтобы уйти. Перовский обнял его за плечи, подвел к балюстраде веранды и кивнул головой на Восток, за Урал.
— Азия, — тихо сказал губернатор.
Там полыхали зарницы.
Часть вторая
Глава первая
1
Полицейский агент в Подгурже отличался довольно редким среди австрийцев пристрастием к греховному зелью. Выпив, он становился необычайно разговорчивым.
Его друг, жандарм Ротвиц, человек добрейшей души, гладил агента по большой лысой голове и вздыхал:
— Все выдумываешь ты, Фриц.
Фриц Горовиц действительно выдумывал. Он выдумывал мнимые заговоры злодеев-революционеров, а выдумав, писал письма правительствам, посольствам и полицейским ведомствам восьми европейских государств, Сначала в русском консульстве в Кракове удивлялись, получая подобные донесения.
После проверки выяснилось, что все это пустой вымысел, и на письма, приходившие от подгуржского агента аккуратно двадцатого числа каждого месяца, в канцелярии консульства начиналась охота: каждому хотелось прочесть о «заговорах» первым.
…В июле 1832 года в Краков был назначен генеральным консулом действительный статский советник Заржецкий. Утром двадцатого июля он пришел в консульство раньше обычного, потому что забыл на своем рабочем столе письмо от графини Сосновской, написанное в выражениях, позволявших судить о близости их отношений.
Консул считал себя человеком высоконравственным и поэтому опасался, что письмо могут прочесть подчиненные. Он волновался всю ночь. Обнаружив письмо на столе в прежнем положении, консул успокоился. Домой возвращаться не было смысла, и Заржецкий решил просмотреть пришедшую корреспонденцию. Его внимание привлек большой фиолетовый пакет за четырьмя сургучными печатями. Заржецкий сломал сургуч и вытащил
Первые строки заставили его вздрогнуть. Прочитав письмо до конца, консул оглянулся на дверь и быстро пошел к себе в кабинет.
Когда пришли на службу чиновники, они первым делом бросились искать письмо от Горовица. Впервые за последний год от агента корреспонденции не поступило.
Решивши, что Горовиц, по-видимому, занемог нервическою горячкой, чиновники расселись по местам и занялись своими делами.
Через час дверь кабинета консула отворилась, и, ни на кого не глядя, Заржецкий быстро прошел через комнату. Вскоре он вернулся и коротко бросил:
— Прошу всех ко мне.
Чиновники переглянулись и гуськом двинулись следом за консулом, наступая друг другу на пятки. Потирая руки, Заржецкий несколько раз прошелся по кабинету. Он был взволнован и поминутно поправлял воротник рубахи, врезавшийся в шею.
— Милостивые государи, — начал консул, — мне поступило сообщение о злодейском революционном заговоре против коронованных особ.
Желая подчеркнуть эффект, Заржецкий поднял палец и повысил голос:
— Мне, господа…
В этот торжественный момент Ванечка Постаев, самый молодой из чиновников, увидел на столе вскрытый фиолетовый пакет и прыснул со смеху. Консул вздрогнул. Постаев натужно закашлялся, стараясь заглушить смех. Заржецкий сурово посмотрел на него и опустил палец. Эффектный жест не вышел.
— Господа, — продолжал он прежним, обычным своим голосом.
Но даже выходка мальчишки-чиновника не смогла испортить прекрасного настроения консула. Еще бы! Всего несколько дней в должности — и раскрытие злодейского заговора! Консул воодушевился снова.
— Итак, господа, мой друг и наш доброжелатель Горовиц в секретной депеше сообщил мне…
И только при этих словах консула все чиновники поняли, наконец, чему смеялся Постаев. Чиновники начали багроветь от сдерживаемого хохота.
— В чем дело, господа? — нахмурился консул.
— Он сумасшедший! — выпалил Постаев и уже в голос захохотал.
— То есть как это? — растерялся Заржецкий.
— Точно так, — подтвердил старший по канцелярии, — он сумасшедший-с…
Заржецкий грузно, опустился в кресло, почувствовав пустоту в желудке. Он расстегнул пуговицу у шеи и жалобно сказал:
— А я уже нарочного послал в Варшаву…
2
Рапорт Заржецкого вызвал в Варшаве переполох. Из Варшавы немедленно отправился гонец в Петербург, к Бенкендорфу.
"Милостивый государь, Александр Христофорович!
Генеральный консул в Кракове уведомляет, что по дошедшим до него сведениям… в Вюрцберге составлено тайное общество, имеющее целью злодейский умысел, угрожающий Коронованным особам. Из числа сих лиц купцу Пабстману поручено проникнуть с сею целию в Австрийские владения, а позументщик Гутброд и часовые мастера Бешль и Майер, а равно некто Амберг назначены для свершения таковых же преступных покушений в других государствах…"