Дипломаты в погонах

Болтунов Михаил Ефимович

— Со стороны Аравийского моря. Иначе к вам не попасть. Вы же здесь как в осажденной крепости.

На следующий день Владимир Ованесович поехал к своему старому знакомому — начальнику бронетанковых

войск. За эти годы главный танкист вырос в должности — возглавил Генеральный штаб.

А в первую свою командировку с этим йеменским генералом они дружили. Генерал в свое время закончил бронетанковую академию в Москве, с симпатией относился к нашей стране. Но сошлись советский военный атташе и йеменский генерал не только на этом. Как-то на учениях танкисты местной бригады утопили танк, а Наон, присутствовавший на маневрах, подсказал, как проще, легче и быстрее вытащить боевую машину.

С тех пор при встречах с генералом военный атташе шутил:

— Как там мой танк? Смотри, если содержится не в порядке, заберу.

Генералу нравилась эта шутка. Теперь Наон ехал в Генштаб и надеялся, что генерал не забыл его.

«Приезжаю, захожу в приемную, — поведал Владимир Ованесович, — а порученец у него все тот же. Знает меня прекрасно. Увидел, глаза округлились, вскочил, поспешил докладывать. Я остановил его: «Сиди,

сам доложу…» Открываю дверь, захожу. Начальник Генштаба сидит за столом, скользнул мимолетным взглядом, в лицо даже не посмотрел. А моего предшественника он не жаловал.

Подхожу, положил руку на плечо и по-русски говорю:

— Ты, может, поздороваешься, а то ведь заберу свой танк.

Генерал вскинул голову, удивился:

— Владимир, откуда? Не знал, что ты приехал.

Посидели. Поговорили. Вспомнили былое. Владимир Ованесович вытащил паспорт, другие документы, попросил, чтобы сделали отметку, что въехал в страну официально.

— Хорошо, — сказал генерал, — паспорт через час, остальные документы — завтра.

И что самое важное — слово сдержал. Так началась его вторая командировка в Аден. Здесь полковник Наон пережил объединение Северного и Южного Йемена и стал руководителем аппарата ВАТ в новой столице государства — Сана, активно работал со своими офицерами в период первой ирако-кувейтской войны. Возвратился домой, в Москву, в октябре 1991 года, считай, в другую страну. Ему уже было 58 лет, более сорока из которых он отдал армии.