Дипломированный чародей или приключения Гарольда Ши
Шрифт:
Ши ненадолго погрузился в размышления, после чего оттащил Чалмерса в сторонку, оставив Бельфебу охранять Артегаля от Долона.
— Док, вы в состоянии выколдовать кусочек сахару?
— Гарольд, вы не устаете меня изумлять! Хотя, по чести сказать, я чувствую себя просто-таки как выжатый лимон. Я уже даже не способен достаточно связно…
Ши встряхнул его за плечи.
— Да послушайте же, док! — свирепо прорычал он. — Я и сам уже готов взорваться, но если вы по-прежнему рассчитываете когда-либо увидеть Флоримель, то без меня вы никуда не денетесь. Успокойтесь, смотрите на это просто как на небольшой эксперимент в прикладной психологии, а
Вода, уголек из брошенного Да Дерга костра и заклинание произвели на свет две полные пригоршни аккуратных брусочков кленового сахара, на действие которого Ши возлагал определенные надежды. Единорог издалека подозрительно принюхался и, подбадриваемый Бельфебой, нерешительно приблизился, дабы попробовать диковинку. Сосредоточенно почмокав, он прянул ушами и потянулся за добавкой. Ши скормил ему еще один кусочек, а остальные демонстративно упрятал в карман.
— Порядок, — объявил он. — Ну, мы пошли. Кстати, Бельфеба, тебе, наверное, лучше привязать этого Д. Эдгара Гувера за ноги к единорогу и отбуксировать отсюда, пока Да Дерга не вернулись поглядеть, что тут стряслось.
Понемногу темнело. Когда они добрались до дороги, Долон пробормотал заклинание и произвел на свет коня, на которого тут же взгромоздился.
— Эй! — возмутился Ши. — А как же мы?
— Чирей тебе на задницу, подмастерье, за того железного болвана! Пешком прогуляешься! Узнаешь тогда, каково глумиться над великим Долоном!
Ши нацепил на физиономию льстивую улыбочку.
— Ты меня не так понял, магистр. Тебе не кажется, что ордену очень пригодится человек, про которого оппозиция думает, что он человек чести? Я просто готовил почву для такого дела. Вот когда мы действительно прижмем хвост всей этой компании и наловим их целую кучу вместо тех двоих, тогда мне вообще цены не будет!
Долон мгновение размышлял, после чего его красные пухлые губы растянула улыбка.
— Ого! Держишь, выходит, нос по ветру? Да еще на рыженькую, небось, глаз положил? Ладно, так и быть: когда ее изловим, можешь позабавиться, пока не отправим ее в камеру пыток — если, конечно, орден тебя примет. Честно признаться, мне довольно сомнительно, что искусен ты в более практических формах магии.
— Кхе-гм, — подал голос Чалмерс. — Вы как-то заметили, Долон, что у вас в ордене время от времени… гм… работают на пересекающихся направлениях.
— Угу. Такова уж природа вещей. Видишь ли, магия — искусство не из особо упорядоченных.
— Но ведь это совсем не так! Мы можем показать, как все это в корне изменить.
— Диковинная до чего доктрина! Шутишь?
— Нисколько. Вы обратили внимание на колдовские методы жрецов?
— Священников Да Дерга, что ли? Чего там говорить — колдовство у них, и верно, есть, да такое жалкое, что любой чурбан по сравнению с ними просто мастер.
— Не в том дело. Вопрос не в том, что они делают, а в том, как они это делают. Один у них вызывает богов, другой превращает алтарь из деревянного в каменный и так далее. У каждо-го — строго своя функция, и все приучены работать совместно. Вот это настоящая организация! В общем, если… гм… ваш орден организовать подобным образом…
Вмешался Ши:
— Вы же пытаетесь свергнуть правительство Глорианы и поставить у власти чародейский совет, насколько я понимаю?
Никто ему такого не говорил, но это просто-таки само собой подразумевалось.
— Пытаемся. Но многие работают сами по себе, и нету у них
— Но даже ты, великий магистр, не в состоянии один охватить все сразу и оказаться в нескольких местах одновременно. Все складывается так, что этот ваш орден нечто вроде профессиональной гильдии. Он не позволяет вам перегрызть друг другу глотки из-за конкуренции, и только. Ничего вы никогда не добьетесь, время от времени изводя одного-другого отбившегося рыцаря. А мы можем показать, как превратить ваш орден в настоящую организацию, все детали которой крутятся столь же четко и плавно, как у действующих совместно рыцарей Царства Фей. Прелесть подобной организации в том, что, когда у руля оказывается столь гениальный человек, как, скажем, ты, каждый из ее членов становится как бы зеркальным отображением предводителя. Получается, что ваш орден как бы состоит из двадцати одного Долона. Правительству Глорианы в жизни перед таким не устоять!
— Хо-хо! — вскричал Долон. — Короче, все это лишний раз подтверждает, что я, как говорят отдельные здравомыслящие граждане, действительно великий Долон и практически безошибочно разбираюсь в людях! Я с самого начала знал, что ваши головы содержат некий благородный и ценный план, способный продвинуть развитие ордена и всего магического дела в целом. Но мне пришлось подвергнуть вас испытанию, чтобы вы его выложили. В общем… мы снова друзья, и скреплю я наши узы, доставив сюда ваших зверей и пожитки.
Пришпорив лошадь, он заехал за дерево и учинил какое-то колдовство, которое немедленно вызвало появление столба дыма, пробившегося сквозь ветви деревьев к небу и ухватившего последние лучи закатного солнца. Откуда-то из-под него рысцой выбежали Адольфус с Густавусом и замерли в сумерках перед своими хозяевами. У седла Адольфуса по-прежнему болталась шпага. Долон вернулся назад, ухмыляясь словно каким-то собственным мыслям.
— Я представлю вас ордену как специалистов по диковинным зверям, — любезно сообщил он. — То чудище, на коем ты прискакал к нам на подмогу, оказалось пострашней любого гоблина, которого я хоть когда-либо видел, дружище Гарольд! Понимаешь, есть у меня свойство, не сильно-то распространенное среди великих мира сего, отдавать должное и молодежи.
Меж стволами сгустилась самая настоящая тьма, и лошади стали то и дело спотыкаться на разбитой дороге. А еще через час они выехали на широкую поляну. Посреди ее у самой дороги в призрачном лунном свете стояла крытая соломой невзрачная хижина. Одно окошко ее светилось.
— Замок Базирана! — объявил Долон.
— Выглядит довольно… гм… непрезентабельно, — нерешительно заметил Чалмерс.
— Хо-хо! Не знаешь ты еще нашего архимага, мастера зрелищ и иллюзий, который расставляет такие ловушки, чтобы обманывать доверчивых простаков. Смотри же!
Пока Долон произносил эти слова, луна скрылась за тучами. Ши услыхал хлопанье крыльев. Что-то задело его по лицу. По левой руке вдруг что-то неприятно проползло, словно какое-то насекомое, — он даже отпустил поводья. Откуда-то из темноты донесся протяжный, глухой вой. Конь под ним неуверенно дрогнул, копыта его зацокали по камням в густой, как бархат, тьме. Внизу, на уровне стремени, возникла чья-то физиономия — огромных размеров, с висячими ушами и неровными зубами, торчащими в вечной ухмылке над выкаченной нижней губой. Никакого источника света, который позволял бы разглядеть окружающее, поблизости не было — за исключением разве что этой самой физиономии, что плавала во тьме сама по себе.