Дипонегоро
Шрифт:
— Я не вижу командующего генерала де Кока! — сказал пахлаван.
— Он уполномочил меня вести предварительные переговоры.
— Я требую, чтобы немедленно были освобождены Мангкубуми, Киай Моджо, Сентот и Адипати Аном!
— Они захвачены на поле боя и являются военнопленными. Когда наши условия о мире будут приняты вами, мы всех освободим.
— А моя семья захвачена на поле боя? Мой попугай Буюнг тоже военнопленный? Клеренс смутился.
— Ваша семья находится в Магеланге. Как только генерал
— Когда прибудет де Кок?
— Трудно сказать. Его вызвал новый генерал-губернатор, Возможно, он уже прибыл в Магеланг. Я устрою вам свидание с семьей. Вы можете без опасений отправиться со мной туда. Парламентерам по законам войны ничто не угрожает.
— Я приду в Магеланг несколько позже…
Пахлаван вернулся в армию. Его встретили всенародным ликованием. Он решил произвести смотр войскам. Одним из отрядов командовал заместитель пахлавана, оставшийся верным до конца, молодой принц Мертонегоро, который собирался в будущем стать зятем Дипонегоро, другим — Киай Бадаруддин. Остальную массу армии представляло народное ополчение, руководимое выдвиженцами из крестьянской среды. Телохранитель Насыр стоял во главе самого большого крестьянского отряда, насчитывавшего семьсот воинов. По своей удали, лихости Насыр чем-то напоминал Сентота…
— Мы отправляемся в Магеланг для переговоров о мире. Пора земледельцам вернуться к земле, — обратился Дипонегоро к крестьянам. — Мы будем требовать, чтобы Государство Свободы осталось Государством Свободы. Если голландцы не примут наши условия, пусть вновь взовьется Санг Мерах-Путих!.. Нас миллионы, и мы в конце концов, укрепившись, изгоним ненавистных чужеземцев со своей земли. Разве мы не в силах разбить тринадцатитысячную голландскую армию?! Я знаю: Ява будет свободной!
С небольшой свитой появился Дипонегоро в Магеланге. Население города восторженно приветствовало народного героя. Кони повстанцев шагали по ворохам цветов.
Генерала де Кока в Магеланге не оказалось. Полковник Клеренс предлагал сразу же начать переговоры.
Дипонегоро ответил, что прежде всего он хочет повидать семью.
— Я выяснил обстоятельства дела, — с улыбкой сказал Клеренс. — Вашу жену, мать и дочь солдаты захватили по недоразумению. Они отпущены, и вы можете посетить семью в любое время.
Дипонегоро встретился с семьей. Ратнанингсих рассказала, что их до последнего времени держали взаперти, под беспрестанным наблюдением дежурного офицера и солдат. Она передала записку от Сентота. Сентот писал: «Не верьте злым слухам. Что бы обо мне ни говорили, я навсегда останусь преданным Свободе и Мархаэну…»
Пахлаван облегченно вздохнул. Ему представилось по-мальчишески круглое лицо Сентота, его лукавые, черные, как сажа, глаза, снисходительно-ироническая
Голландцы настаивали, требовали приступить к переговорам, не дожидаясь командующего.
Дипонегоро мягко уклонялся от окончательного ответа.
— Сейчас начинается великий пост — месяц Рамадан, — говорил он. — Мусульмане в это время не занимаются никакими важными делами… Вот пройдет Рамадан…
Клеренсу пришлось уступить.
Наконец 28 марта прибыл в Магеланг де Кок.
— И вы до сих пор его не арестовали? — возмутился он.
— Не было подходящего повода, — отвечал Клеренс.
— Повода? Видите тех туземцев? Их не меньше тысячи, и все они вооружены. Как смел принц явиться для мирных переговоров со столь значительной охраной?
— Они пришли сами. Принц прибыл сюда без охраны. Руководитель одного из повстанческих отрядов, некто Насыр, был обеспокоен долгим отсутствием принца и пришел сюда для выяснения обстоятельств.
— Вы никогда не получите звания генерал-майора! Разоружите туземцев. Принца сегодня же арестовать и отправить в Семаранг, а оттуда морским путем в Батавию…
Магеланг стоит на изгибе реки Прого. Неподалеку находится храм Боробудур, превращенный голландцами в военный форт. Город опоясан цепью действующих вулканов. Самый большой из них — Сумбинг. Вершины гор всегда окутаны паром. Земля здесь плодородная, и потому этот округ один из самых густонаселенных на всем острове.
Сюда, под Магеланг, генерал де Кок бросил в спешном порядке пятитысячный корпус, словно готовился не к мирным переговорам, а к войне. Солдаты запрудили все улицы городка. Отряд повстанцев был разоружен и окружен.
Встретившись с Дипонегоро, де Кок сказал:
— Вы привели с собой свиту в семьсот человек. По-видимому, пангеран прибыл со злыми намерениями и не помышляет о мире?
Пахлаван приблизился к окну и указал на солдат, расположившихся перед домом резидента Магеланга:
— Я пришел к вам без оружия. Наши намерения самые мирные. Но эти солдаты с ружьями появились гораздо раньше моих воинов. Или, может быть, господин думает, что копья яванцев страшнее голландских штуцеров?
Де Коку пришлось прикусить язык.
— Каковы ваши условия?
— Они весьма скромны: я остаюсь правителем султаната Джокьякарта и главой ислама на Яве. Мое государство будет полностью независимым от голландских властей. Мы вправе поддерживать торговые связи с другими государствами и княжествами. Никто не имеет права вмешиваться в наши внутренние дела…
Генералу де Коку хотелось стукнуть кулаком по столу, накричать на принца. Но он сдержался, хотя и был взбешен до крайности.