Директива – уничтожить
Шрифт:
– Я о них ничего не знаю.
– Ну что ж, спасибо, Сережа.
После этого разговора Рябов вызвал к себе капитана Романова, командира роты Антона Никишина.
– Мне показалось интересным вот что, – начал разговор подполковник. – Во время последних двух увольнительных Никишина ваша рота, капитан, заступала в караул, и оба раза вы назначали начальником караула своего заместителя, старшего лейтенанта Бойко.
– Ну, во-первых, назначаю не я, это утверждается приказом заранее: заступить в караул тогда-то и тому-то. – Голос командира роты звучал
– Это понятно, – заметил Рябов, выслушав разъяснения капитана, – протокольная система, не больше; хотя определенный график должен быть?
– Он и существует. Так же, как и специфика нашей воинской части и подразделения, которым я командую. Есть и Устав караульной службы. Недавно я перечитывал эту книгу.
Ироничный тон капитана не задел Рябова.
– Вернемся к старшему лейтенанту Бойко, если вы не против.
– Хорошо. В те дни, когда я выписывал Никишину увольнительные, начальником караула по графику был именно старший лейтенант Бойко.
– А вы не хотели лично поинтересоваться, кто приходил к солдату из вашей роты? Тем более что фамилии посетителей были чеченскими. Вы ведь воевали в Чечне?
– Воевал, но это не имеет никакого отношения к Никишину, потому что в то время он был допризывного возраста. А тех, кто приходил к Никишину, я видел.
– Вот как?
– Да. Когда мне позвонил с КПП Полетаев, я лично прибыл туда, проверил документы.
– Можете описать внешность посетителей?
– Конечно.
– А паспорта? Они были в обложках, имели какие-то пятна на страницах, дефекты на фотографиях? Словом, какие-нибудь особенности.
Романов, вспоминая, нахмурил лоб.
– У одного, сейчас не вспомню фамилию, действительно на первой странице паспорта жирное пятно – в левом верхнем углу страницы.
– А как получилось, что, когда рота заступала в караул, Никишина эта участь миновала в обоих случаях?
– Я знаю об этом, от караула его освободил врач.
– С каким диагнозом?
– Не знаю, спросите у врача.
– Очень много накладок в этом деле.
– Лично я накладок не вижу. Никишин знал график дежурств, перед встречами с чеченцами он приходил в медсанчасть и просил освободить его от наряда в карауле. У нас не инженерные войска и не стройбат, если боец говорит, что он плохо себя чувствует, ему верят. У нас не принято «косить» от нарядов.
– Это я понимаю, а вот не пойму одного: почему он назначал встречи на те дни, когда рота была в карауле.
– Скорее всего налицо простое совпадение, поэтому Никишин и обращался в медпункт.
Майор медицинской службы Цибикин, узнав, что его вызывает следователь, поднял запись в журнале и личную карточку Антона Никишина.
– Абсолютно здоровый парень, – говорил он Рябову, шевеля щеками и носом: таким испытанным методом он поправлял сползающие с носа очки. – Обращался в медсанчасть всего два раза.
– В течение двадцати дней, – уточнил Рябов.
–
– Какой диагноз вы поставили?
– Острое респираторное заболевание, так как не обнаружил в легких и в дыхательных путях никаких хрипов.
– А потом вы его наблюдали?
– Обязательно! Он был у меня и 30-го, и 18-го числа соответственно по месяцам, – абсолютно здоровым.
– А он не мог принять какой-нибудь препарат, который повышает температуру?
– Мог, конечно, только зачем это ему?
– Вот и я думаю: зачем ему понадобилось нагонять температуру? – Рябов помолчал. – А в психическом смысле Никишин был нормальным?
Майор Цибикин ответил не сразу.
– Если честно, я еще ни разу не встречал психически уравновешенного человека. Мы все психи, на нас давят стрессы, и в каждом живет маленький монстр, который нет-нет да и проявит себя. Разве у вас не было случаев, когда вы откровенно психовали, били что-то в порыве ярости, курочили?
Подполковник улыбнулся: было.
На столе зазвонил телефон, Рябов отпустил майора Цибикина и снял трубку.
Юля громко позвала Антона по имени и встала в коридоре. Перед этим она приоткрыла входную дверь и убрала стул, чтобы можно было беспрепятственно выскочить на площадку и, несясь вниз по ступенькам, орать: «Помогите, у меня в квартире маньяк!»
«Черт! Сегодняшнюю ночь я провела в постели с убийцей. Как в кино, ей-богу».
– Антон!
Он быстро сел в кровати и уставился на Юльку. Прошло секунды две-три, он улыбнулся.
– Привет.
– Ага, привет. – Юлька замолчала. – Как спал? Кошмары не мучили? Иглы во сне не глотал?
– Что?
– Да так…
– А который сейчас час?
Все, подумала Юля, пора. Чем быстрее, тем лучше. И выдохнула:
– Уже вторые сутки, как тебя ищут… рядовой Никишин.
Антон опустил голову, молча глядя на смятую простыню. Потом он тихо спросил:
– Ты уже позвонила?
– Куда?
– В милицию.
Юлька вздохнула, отступив еще на шаг. Теперь она стояла в прихожей.
– В милицию не звонила, потому что очень благодарна тебе. Теперь я до конца своих дней буду вспоминать, что переспала с убийцей четырех человек.
– Откуда ты узнала?
– По телевизору передали. Вот что, Антон, давай сделаем так. Ты встаешь, одеваешься, без спроса идешь в туалет, выходишь из квартиры и… меня не интересует, куда ты пойдешь дальше. Я думала, ты мужик, даже убедилась в этом ночью, а ты, оказывается, слабак, дезертир.
– Хорошо, Юля, отвернись, я встану.
– Чего? Отвернуться? Знаешь, что про тебя передали? Что ты вооружен и очень опасен при задержании. Отвернись… Сейчас при тебе оружия нет, но я видела, как ты вчера завалил четверых крепких парней. Ты как-то ненормально их завалил. Давай, Антон, одевайся. И не тяни время, через десять минут сюда придут Серега Образ и еще с десяток человек.