Директория. Колчак. Интервенты
Шрифт:
Глубокой ночью, с сознанием внезапно навалившейся тяжелой ответственности, в обстановке так резко обнаружившихся противоречий, Директория вынесла свое первое постановление:
«1) Признавая непререкаемые права Сибирской областной думы, как временного органа, представляющего в пределах, установленных положением о временных органах управления Сибири, интересы сибирского населения, но имея в виду невозможность при создавшихся условиях нормальной деятельности Областной думы – отсрочить ее занятия впредь до создания таковых. 2) Отставку членов Временного Сибирского правительства И.В. Шатилова и В.М. Крутовского считать недействительной и
Решение это, при всей осторожности его, было к тому же и слишком мягким в условиях того времени.
Стороны расценили его так, как и должны были расценить. Дума прерывала свои действия, не получив реванша за нанесенные ей Омском удары; естественно, это не вызвало в ней особо нежных чувств к Директории. Омск торжествовал, он временно, за счет Директории, покончил с думой, остался почти безнаказанным, так как следственная комиссия, попавшая в омут омских интриг, среди поддержки виновников преступления своими людьми, явно обрекалась на пустую формальность.
Это было некоторым утешением для Омска, ввиду выяснившегося провала миссии Вологодского и отказа в признании союзниками.
Чехи, со своей стороны, конечно, вполне ясно увидели в этом решения определенный намек, что их вмешательство в наши внутренние дела совершенно не одобряется Директорией.
Во всяком случае, маневр, проделанный Омском, был чувствительным ударом по Директории – это надо было учесть, как первое серьезное предостережение.
Вечерний горячий призыв к единению рассеялся в предрассветном тумане. Вражда и рознь открыто ползли из всех щелей.
Так начинался первый день Временного Всероссийского правительства – Директории.
Первые шаги Директории. Назначение Верховного главнокомандующего. Положение на фронте
Первые шаги Директории были чрезвычайно трудны. У нее не было ни делового аппарата, ни надежной вооруженной силы. Она ютилась пока в той же «Большой Сибирской гостинице», в городе, густо насыщенном враждебностью и интригами.
Весьма слабой была даже внешняя спайка между ее составом, в котором, в сущности, были только два настоящих члена – Авксентьев и я; остальные являлись заместителями.
Из всей заседавшей в первый раз пятерки я лично довольно хорошо познакомился только с Н.Д. Авксентьевым, раз или два случайно видел В.М. Зензинова, никогда раньше не встречал В.А. Виноградова и только на заседаниях согласительной комиссии раза два-три обмолвился несколькими словами с В.В. Сапожниковым.
Мы были объединены несомненным, общим для всех нас, желанием добра своей стране и народу, связаны созданной для нас конституцией, на верность которой мы дали торжественную клятву.
В сущности же мы являлись представителями и адвокатами пославших нас группировок, глубоко разноречивых и даже враждебных в своих политических и социальных устремлениях, при которых было трудно образовать определенное
Предрешался нудный, изматывающий, медлительный сговор. Для окончательного решения два голоса – Авксентьева и Зензинова – всегда нуждались в поддержке моей или Виноградова. В.В. Сапожников, как член Административного совета, волей-неволей принужден был считаться с указаниями Омска.
Среди нормальных условий любой конституционной страны, в которой налаженный годами деловой аппарат не очень тормозится трениями верхов, положение, конечно, не было бы особенно угрожающим. Но в пылающей в революционном пожаре России, среди хаоса и разрушений разрастающейся Гражданской войны, положение Директории было безгранично трудным.
Наиболее слабым местом Директории была ее оторванность от широких масс. Она была порождением интеллигенции, декларировала общие красивые принципы и оперировала немыми отвлеченными лозунгами: «Родина», «народ» – и ничем не соприкасалась с живой жизнью. Она оставалась в стороне от подлинного крестьянина, рабочего, даже мелкого ремесленника, в стороне от тех жгучих, мучительно близких для них вопросов, так глубоко затронутых по ту сторону фронта Гражданской войны.
Директория должна была звать к общему объединению, порядку, жертвам, к продолжению ненавистной и непонятной борьбы на внешнем фронте.
Группировки, создававшие Директорию, продолжали свои интеллигентские споры, враждовали, интриговали, создавали обстановку, в которой каждый честолюбивый министр, как это мы видели в Омске, безнаказанно творил свою политику, маленькие атаманы чинили суд и расправу, пороли, жгли, облагали население поборами за свой личный страх, оставаясь безнаказанными.
Они были нужны – эти современные ландскнехты, они были готовой для найма реальной силой, им особенно покровительствовали в чисто мексиканской атмосфере Омска.
Директория пока была бессильна защитить от них население. Они прекрасно сознавали это и своими действиями безнаказанно топили ее престиж в широких массах, разбуженных революцией.
В этих условиях естественным стремлением Директории было оформление своих отношений ко всем имевшимся тогда вооруженным силам. Их надо было объединить и подчинить своей власти. Объединенное руководство требовалось и общим положением фронта, становившимся с каждым днем все более и более угрожающим.
На первом же заседании Н.Д. Авксентьев был избран временным председателем Временного Всероссийского правительства, как официально именовалась Директория. Управление делами было поручено А.Н. Кругликову, одинаково приемлемому всеми членами Директории, с которыми у него установились одинаково добрые отношения. Эсер по партийной принадлежности, Кругликов тем не менее деловые вопросы всегда ставил выше программных. В нем делец преобладал над политиком.
Мне было вручено верховное главнокомандование всеми российскими вооруженными силами – задача по тем временам крайне сложная.
Вооруженные силы, находившиеся тогда к востоку от Волги, состояли из слабой по боевому составу, в массе своей демократически настроенной Народной армии, групп оренбургского и уральского казачьих войск, башкирских частей и Сибирской армии и чехов.
Везде были свои главнокомандующие, командующие фронтами, армиями, огромные штабы и вообще организационные излишества старой царской армии, без достаточных материальных и боевых средств, с далеко не одинаковой идеологией, а кое-где и с открытой взаимной враждой (волжане и сибиряки).