Дирижер для музыканта
Шрифт:
— Поищи то, о чем ты говоришь, где-нибудь в другом месте.
— Значит не скажешь? — недоверчиво сощурил глаза Чак, гипнотизируя взглядом кончик своей "порции яда".
— Ты же знаешь, что не могу. — с надрывом выдохнул Эндрю, потирая устало глаза.
— Ты её знаешь? — по красноречивому взгляду Лоуренса в ответ на вопрос Басса, детектив догадался о ком идёт речь. И уже без знака вопроса на конце, утвердительно ответил. — Значит, знаешь.
Лоуренс только положительно качнул головой. Считая, что и такого ответа будет вполне достаточно. От чего светлые пряди
— И как давно ты знаешь Рози? Вас что-то связывает?
— Решил сыграть в детектива? Или заделался в ревнивого мужа? — изогнув вопросительно светлую бровь, спросил Лоуренс.
— Знаешь, я уже сыт по горло вашими секретами и недомолвками. Что-то вы все темните, господа.
— Если она захочет, сама расскажет. Не приставай к ней с расспросами, ей итак… порядком досталось, Басс…
Что-то не понравилось Чаку в интонации друга.
То, с каким переживанием он произнёс эту фразу.
То, как пытался защитить Рози, словно имел с ней близкую связь.
То, что Лоуренс знал о Стоунс больше, чем сам Басс.
И его это безумно душило. Приводило в дикую ярость, с паршивыми отголосками ревности.
Неужели Басс ревновала Рози к Эндрю?
Да, черт возьми!
Чак даже Лео о ней за эти два года ни разу не заикнулся!
Почему?
Хороший вопрос…
— Лааадно. — прорычал достаточно громко Басс, с остервенением туша ногой использованную сигарету.
Остаток вечера все слушали бесконечную болтовню Лео о Мэган. Благо, что без особых постельных подробностей. Иначе бы после его «исповедования» Чак бы не смог посмотреть в глаза Мэг.
Николас пил «горючее», словно оно оказалось святой водой. А Лоуренс, в свою очередь, медленно цедил единственную порцию скотча.
Даже развлекательная программа в «Доме грез» сегодня не радовала мужской глаз. И вроде все как обычно: костюмы, девчонки, напитки. Только вот разговор не клеился, словно между мужчинами кол вбили.
Далеко за полночь Чак вернулся к себе. Словно глоток свежего воздуха хлебнул, когда ушей коснулась звенящая тишина в апартаментах.
Сил хватило только на то, чтобы небрежно скинуть с себя одежду и голышом забраться под тёплые струи воды в душе. Облокотившись руками на холодный кафель внутри душевой кабины, Басс изнеможденно вздохнул, анализируя сегодняшний вечер и утро.
Память услужливо подбросила воспоминания с губами Рози на его теле. Тонкими пальцами, бережно очерчивающими края татуировки на спине. Её сиплое от дрожи дыхание на его коже и мягкие губы в районе старых рубцов от ожогов. Чак охотно отпустил контроль над собственной совестью и скользнул горячей кистью к области паха. Туда, где уже были «полные паруса».
Басс ничего не видел зазорного в том, чтобы самому удовлетворить себя рукой. Просто чаще в этом не было необходимости. Он всегда с лёгкостью мог найти себе подружку на вечер. Но сегодня и мысли такой не возникло.
Стоило только вновь вспомнить испуганные глаза Рози в ответ на его предложение. То как она прижалась к нему, а затем отдала первый приказ. Тело тут же отзывалось разрядами от макушки и до самых пят.
Чак
И когда в последний момент Басс вспомнил их поцелуй после ресторана, напрягся всем телом, непроизвольно сжимая упругие ягодицы, выпуская при этом сдавленный гортанный стон. И мгновенно излился, выталкивая дорожку бело-прозрачной спермы на стенки душевой кабины.
А после этого наступило желанное облегчение.
Глава шестая.
ПОВТОРНАЯ ВСТРЕЧА
Ближе к вечеру следующего дня, Чак, прибывая в приподнятом настроении, творил не покладая рук. Упрямая Муза вновь снизошла до раба своего в лице бренного музыканта.
Идеи фонтаном изливались на бумагу, а затем торопливо переносились на рабочий компьютер, чтобы уже на следующий день он мог прогнать «сырые» наброски, или ещё как их называли в мире музыки — «рыбу», на своём рабочем монстре в звукозаписывющей студии.
Чаще Басс писал музыкальные композиции и тексты песен для начинающих исполнителей, которые в свою очередь при необходимости выступали на мероприятиях, где Чаку всегда требовались свои люди в лице развлекательной программы. Эдакий бартер. Всех все неизменно устраивало. А если нет. То Басс отправлял таких персонажей в свободное плавание, подкидывая номерок знакомого менеджера, кто мог помочь салагам освоиться в «бассейне» вместе с акулами.
Иногда же, Чак творил и обычную музыку, или как он её называл: «белый шум». Такой товар постоянно требовался для ресторанов, благотворительных вечеров или частных клиник.
Именно эта работа была для Чака самой простой, но настолько ненавистной, что он уже порядком набил оскомину. Но за те деньги, что внушительными суммами капали на его счёт, он был готов потерпеть.
Другое дело записывать песни в собственной студии.
Сначала требовалось объяснить исполнителю, что не важно, хочет тот или не хочет, а волноваться будет. Разложить все «по полочкам» исполнителю и музыкантам. Объяснить, что стесняться бессмысленно. Что стоит заранее попросить продумать бэки, ямы, «атмосферную дорожку» и другие прочие фишки заранее. Что для первого раза лучше всего записать демо, проанализировав после запись дома.
Самое трудное, это вдолбить в голову исполнителям то, что только профессионалы записываются вживую одновременно. Новичкам же требуется записываться поэтапно: первой идет подложка трека, затем — партия барабанщика, бас-гитариста, соло-гитариста и лишь в конце — вокалиста. Такой алгоритм всегда позволит выжать из игры каждого музыканта максимум, не смешивая общий звук в неаппетитную кашу.
И ещё многое, многое другое.
Да, процесс достаточно энергоемкий. Мозги порой чуть ли не вытекали через уши под конец рабочего дня. Да и экземпляры для записи разные попадаются. Зато какой кэшбэк потом возвращается! Даже дышать становится куда легче. Перестают мучить кошмары по ночам, а аппетит становится пугающие зверским.