DISHONORED: Скрытый ужас
Шрифт:
Крыши фабрик время от времени прерываются высокими дымоходами, их кирпичи черны и скользки. Девочка бредет вперед, ноги заплетаются, и она хватается за ближайший дымоход, чтобы не упасть. Силы вдруг покидают ее, улетучиваются, как остатки дождя вокруг.
Она его потеряла. Это ее ошеломляет, и она сама не может объяснить почему. Но отчасти она это понимает – потому что всего на пару секунд видела что-то еще.
Другую жизнь.
Будущее, которое могло достаться ей.
Когда дыхание замедляется, девочка соскальзывает по дымоходу и оседает на крышу. Закрывает глаза, чувствуя под веками соленое тепло. Задерживает дыхание, начинает считать, велит себе забыть всё. Ведь жизнь, какая бы то ни было, продолжается. Три человека, которых она хотела убить, мертвы, а сама она в безопасности, потому что те люди пали не от ее руки.
Но почему-то это ее не утешает.
А потом она открывает глаза и видит убийцу в нескольких сотнях ярдов впереди, на краю крыши, откуда он смотрит на что-то внизу.
Потом он отталкивается от края и пропадает из вида.
Что ж, в конце концов она его нашла. Ей кажется, что погоня длилась долгие часы, и уже брезжит рассвет, когда она добирается до финальной цели – это убежище убийцы. Там, на другой стороне улицы, он прыгает с крыши на балкон, а потом проскальзывает в разбитое окно разрушенного здания.
Эта часть Дануолла оставлена на произвол крыс, и пока еще она не превратилась в руины целиком, но это произойдет совсем скоро. Девочка не зашла бы сюда по своей воле. Дануолл – опасный город, особенно для таких как она, но это место – совсем другое дело.
Это гиблое место.
Несмотря на это, девочка не колеблется и следует за убийцей: пробирается той же дорогой, спрыгивает на балкон и лезет в окно.
Внутри мрачно и сыро. Сбитый ковер под ногами гниет, сломанные столы завалены плесневеющими бумагами – в далеком прошлом здесь был какой-то кабинет.
Девочка замирает, прислушивается, но ничего не слышит. Дверь перед ней открыта. Она подходит к ней и оказывается в разваливающемся коридоре. Оглядывается, потом выбирает направление и идет.
Остальное здание в таком же состоянии. Чем бы здесь ни занимались, это было что-то прибыльное. Коридоры завешаны множеством больших картин – вспухших, как и деревянные стенные панели, от бесконечной сырости. Стены поедает наползающая волна черного грибка.
Может, здание и пустое, но признаки жизни здесь встречаются. Некоторые комнаты вычистили, заставили
В животе урчит, когда она заглядывает внутрь одной из комнат. Там еда, много еды. «Достаточно, чтобы прокормить маленькую армию», – думает девочка.
Она медлит. Может, маленькую пропажу не заметят? Кажется, что здесь пусто – ну, не считая ее и человека в маске, который рыщет где-то рядом. Потом решает, что это не стоит риска и потери времени.
Она должна найти свою добычу. Должна.
Девочка отворачивается от входа в комнату и возвращается в коридор, потом спускается по лестнице к другим комнатам этажом ниже. Здесь пространства больше; у нескольких кабинетов сломали стены, чтобы получился большой прямоугольный зал. В нем расставлены несколько манекенов на вращающихся стойках, в их вытянутых руках – деревянные панели. На некоторых панелях нарисованы мишени, и такие же – на лбу и груди кукол.
На длинном низком верстаке вдоль стены девочка видит четыре арбалета – три маленьких модели для одной руки и версия побольше, – готовых к бою. Рядом с арбалетами – пригоршня болтов и короткий меч в ножнах.
Комната для тренировок. Возможно, она не ошиблась насчет армии.
И тут девочка понимает, что убийца стоит сзади… Именно понимает, а не слышит. Это сродни ощущению присутствия, когда в пустой комнате вдруг оказался кто-то еще, кроме тебя.
Она поворачивается. Смотрит, как мужчина стягивает маску, схватившись за банку-респиратор. Его короткие волосы гладко зачесаны назад. Страшный шрам сбегает по правой стороне лица, от лба к челюсти. Глаза горят холодным огнем.
Она не отшатывается. Не отворачивается. Не издает ни звука.
– Ты следила за мной, – говорит он. – Нашла это место, и теперь не умоляешь о пощаде и не бежишь.
Девочка поднимает подбородок и делает шаг вперед.
– Мне некуда бежать, – говорит она, – да и незачем, сказать по…
Слова умирают на языке. Человек протягивает руку, ладонью вверх, чтобы она взялась за нее и последовала за ним. Вот только…
Вот только это не тот, за кем она следовала. Нет ни куртки с капюшоном, ни тяжелых перчаток, ни толстых ремней, перечеркивающих широкую грудь. Тот, кто стоит перед ней, – маленький и худой, его волосы черные и блестящие, на лбу теснятся кудри. Лицо озарено синим светом, исходящим из ниоткуда.