Дискорама
Шрифт:
В глазах ненадолго потемнело, но Джек встряхнул головой и, подхватив полотенце, трусы и зубную пасту с новой щеткой, выскочил в коридор, где было совершенно пусто. Джек без проблем добрался до умывалки, а спустя десять минут, бодрый и благоухающий мятой, снова оказался в коридоре.
— Опа! А ты кто такой? — спросил он, увидев незнакомое лицо.
— Рядовой Бойт, сэр. Ренди Бойт, — ответил тот, слегка оробев.
— Ренди, как ты относишься к гречневой каше с маслом?
— Вообще-то я полчаса как с завтрака, сэр.
— Но
— Я понимаю, сэр. Одну порцию одолею без проблем.
— Ну тогда милости просим в мой люкс.
Джек распахнул дверь в кубрик, впустил гостя и, взяв стул, поставил поближе к журнальному столику, а сам вернулся на кровать.
— Вот твоя — гречневая с маслом, а это мне — рисовая…
— Любите рисовую, сэр?
— Ренди, убери это «сэр», а то я сблевану прямо в твою тарелку.
— Извините… Извини, брат!
— Это другое дело! — повеселел Джек и, выхватив из хлебницы кусок белой булки, принялся есть вприкуску с теплой рисовой кашей.
— Я возьму чай, сэр?
— Ренди!
— Ну да… Короче, так, камрад, чай мой, а ты как хочешь!
После этих слов Бойт с Джеком хохотали минут пять, пока, откашлявшись, не вернулись к завтраку.
— Я хочу, чтобы ты понял, Джек, нам про тебя здесь такого порассказали, что, увидев тебя вживую, хочется упасть на колени и ждать распоряжений, понимаешь?
— О да! У нас любят все приукрасить!
— Но я-то человек бывалый, я сразу въезжаю, что к чему, а наш молодой, Чилатс, так тот всему верит!
— Молодые самые доверчивые, — согласился Джек, налегая на кашу.
— Ну вот, например, гонят про то, что Джек Стентон, то есть ты, заказал гранатометы повесить на «таргар». Сам-то я этот «таргар» вживую не видел, только на картинке, но я понимаю, что пара гранатометов для него как вражеские фугасы. Одной пули или осколка достаточно, чтобы вся эта кавалерия превратилась в дым! Вот что про тебя брешут, Джек!
— Ну… вообще-то, Ренди, когда часто ходишь в рейды с большими машинами, а у тебя только пушка двадцать три миллиметра, начинаешь чувствовать себя каким-то статистом, понимаешь? Парнем, который записывает происходящее, но повлиять ни на что не может. И тоща появляется мысль, а что, если…
— То есть гранатометы на твоем «таргаре» — это не туфта? — уточнил Бойт, не попадая в рот ложкой.
— Желание быть полезным оказалось выше собственной безопасности.
— Так… — произнес Бойт, медленно пережевывая кашу. — То есть на твоем «таргаре» действительно стоят пехотные гранатометы?
— Ну да. По крайней мере стояли, пока я не попал в госпиталь арконов.
— Хорошо, тогда вот этот случай. Говорят, будто ты стрелял в арконских фламмеров из револьвера и всех их распугал! Ну уж это-то форменная туфта, разве не так?
Джек вздохнул. Ему казалось странным, что столь очевидные вещи требуют какого-то объяснения.
— Видишь ли, Ренди, люди куда шустрее роботов, что бы там
— Отступать надо, — резюмировал Бойт, завороженный ярко обозначенной картиной боя.
— В том-то и дело, что отступление одного — крах всего десанта. А ведь мы не землей пришли, нас грузовик сбросил и дожидается неподалеку, барражирует над ямой, понимаешь?
— Нет.
— Шаг в сторону, камрад, и враг порежет твой транспорт, значит, ты уже никуда не денешься, понимаешь?
— Хреново это. Совсем никакого выхода.
— А выход есть — мой револьвер на цепочке. Я толкаю ногой дверцу, выставляю руку и кладу мерзавцев, как в тире, — бах, бах, бах, бах! Понимаешь?
— Вот это да! Разве такое возможно?
— Наверное, нет, но в бою возможно, Ренди.
— Ну, блин! — Бойт закинул в рот последнюю ложку гречневой каши и откинулся на спинку стула, задумчиво прожевывая. — Совсем ты меня загонял, выходит, все про тебя правда?
— Я не знаю, что тебе рассказывали.
— Не, ну я и сам вижу, что правда, а это даже хорошо, что все так получилось, я ведь опасался, что меня в роте за дурачка держат.
— Молодец. А теперь что понял?
— Теперь понял, что я сам себя за дурака держал. Смешно даже.
50
После завтрака в компании Ренди Бойта Джек почувствовал себя в порядке и, проверив, как держатся пластыри, надел новое обмундирование и пошел осматриваться.
Погода была хорошая, по небу плыли белые облака. В городке бросились в глаза более густая и более зеленая, чем на прежнем месте, трава, крепкие деревца и кустарники, которые были посажены примерно в тех же местах, что и во всех других городках, где бывал Джек. Воздух здесь имел другой запах, в нем было больше сырости, больше ароматов земли и травы, чем на прежнем месте, где пахло пылью, горькой полынью и машинным маслом. Впрочем, маслом, как обычно, пахло из техпарка, двор которого был им просто залит. Здесь с этим оказалось не лучше, но на прежнем месте солнце раскаляло политый маслом двор так, что он благоухал на весь городок, а здесь было прохладнее.
Именно в парк Джек намеревался наведаться в первую очередь, чтобы повидаться с Бертом Тильгаузеном и выяснить судьбу «таргара». По пути ему то и дело попадались знакомые, которые радостно приветствовали его, поздравляли с возвращением и так крепко жали руку, что она скоро стала побаливать.
В парке было хорошо и привычно — механики бегали из ангара в ангар, таскали на тележках неподъемные агрегаты, ругались, смеялись, а по монорельсам, скрипя несмазанными колесиками, выкатывались платформы с электрическими лебедками.