Диссидент. Том 1

Annotation

Я — диссидент, инакомыслящий. Я — часть группы, борющейся против системы. Но я не всегда им был. Лет семьсот назад воспитывал детей и рисовал на заказ и вот… сбегаю от мутантов, появившихся после ядерной зимы. Думал, что найдя ответы, я смогу отпустить прошлое и прижиться в новом времени, но узнав правду — сильно об этом пожалел.

Диссидент. Том 1 | С иллюстрациями

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 1

Том 1

Диссидент

Глава 1

Рад приветствовать всех тех, кто открыл мои записи. Это откровение выжившего, и я бы хотел рассказать вам историю, ставшую началом конца человеческого. Я не писатель, я художник-фантаст, но, думаю, у меня получится вылить в эти строки все те краски, которые я запомнил. Пишу историю много позже, но, считаю, выжившие должны знать, как их жизнь пришла к точке невозврата. И начать повествование хочу с далёких времен.

Я все ещё Коля, на дворе осень две тысячи двадцать седьмого года. Я был простым человеком, влачившим свое существование в пгт под Ярославлем. Возможно, иногда рассказ может показаться вам безэмоциональным, но спешу уверить, что все из-за того, что я весьма флегматичен по натуре своей. Да и к тому же, я всего лишь описываю произошедшее со мной и многими другими.

Это был обычный, ничем не примечательный день, такой же, каких были сотни и тысячи. Мой дом стоял на спокойной улочке, где редко происходили какие события, не считая постоянной смены соседей. И мне казалось, что и сегодня ничего не произойдет. Я дописывал картину в мастерской, глядя на осеннюю улицу. Там по дороге бежала канализация, смывая с собой остатки травы и детских велосипедов. Но я лишь пожал плечами — в нашем пгт спасибо, что эта канализация вообще есть.

Где-то в комнате работал телевизор, и сперва я решил, что его включила дочь. Хотя, учитывая сюжет, это, скорее всего, была жена. Новостной канал вещал о бесконечной череде ужасных событий, происходящих в мире. Страна на страну, человек на человека. Одним словом, бесконечные войны. Мы такому, честно говоря, уже давно не удивлялись, начиная с начала двадцатых годов, точно и не вспомню уже. Но в нашей стране все шло своим чередом — люди работали, люди жили и люди смотрели новости. Мне не хотелось отвлекаться на звук телевизора — картина, которую я рисовал, была не о нашем, земном, она про жителей созвездия андромеды, которые бороздили просторы космоса, познавая вселенную.

Я вышел из мастерской, совершенно расслабленный, а новостной сюжет не мог меня перетянуть на свой тревожный лад. Но когда в комнате перед телевизором никого не оказалось, а я старательно искал пульт, невольно услышал одну фразу.

«— Прошу всех спуститься в укрытия, — объявила диктор, поправляя бумажки в руках, — объявлена воздушная тревога по всем регионам страны. Не

Я выключил телевизор и лениво направился в сторону кухни. Нет, я не сумасшедший, такие объявления звучали постоянно, а потому уже не вызывали панику. Да, в двадцать… каком… в двадцать пятом году, пожалуй, мы ещё спускались в подвал, но сейчас редко когда снаряды противника попадали в цель. Раньше, помню, это называлось железным куполом, у нас стоял тактический зенитный ракетный комплекс «Тор», но сейчас все было несколько иначе. ПВО усовершенствовали настолько, что из двухсот ракет противника долетали, ну… ноль.

Хотя бывали осечки, вон, в прошлый вторник где-то в Туле одна ракета достигла своей цели. Обидно, досадно, жалко тот коровник. Так что народ стал разбалованный, не желающий спускаться в убежища даже в те моменты, когда над головой пролетали бомбы. Да и я не отставал, чего уж там. Но деньги зарабатывать надо, нельзя ведь переехать в бункер и там жить? Хотя за детей было волнительно, но жена периодически все-таки пряталась с ними то в ванной, то в коридоре.

Наверное, вам интересно узнать, с кем же мы воевали? Да со всеми у кого были ракеты и яйца с нами воевать. Вообще весь мир погряз в боях. Больше не было никаких содружеств стран или коалиций. Все просто мутузились и мерились системами защиты, так что даже было как-то спокойно, сравнительно с худшими годами. Поэтому и отношение было таким — размеренным и осознанным. Наплевательским, если по честному.

Но, пожалуй, мне все же стоило в тот день досмотреть выпуск, хотя какой уже смысл об этом рассуждать?

Я стоял в мастерской с чашкой кофе, смотрел на почти готовую картину со смесью скептицизма и недоверия. Нет, какие-то эти пришельцы странные, нет у них в глазах искры. Зато большие карикатурные головы удались на славу. Тонкие сухие ручки, удлиненные уши и заячья губа. Получилось как-то даже жутковато, но мне нравилось.

Взяв палитру, я хотел поправить пару штрихов — масло сохнет долго, могу ни в чем себе не отказывать. Как вдруг меня что-то отвлекло. Сначала я даже не понял, что именно и случайно мазнул кистью в неправильном месте.

На улице орала сирена. Ничего нового, впрочем, но звук был каким-то другим. Я даже отложил палитру и подошел к окну, замечая на улице суету. Люди высыпались из домов, совершенно потерянные и озадаченные. Тогда я налег на ручку, пытаясь открыть окно и спросить, что происходит. Однако сделать этого уже не успел.

Так и стоя вплотную к стеклу, я видел и чувствовал, как земли касается что-то невообразимое, доселе невиданное мною оружие. Я, своим воспаленным от страха мозгом, мог представить себе инопланетное вторжение, метеорит куда больший, чем когда-либо, да даже божественную кару. Но уже через пару секунд я столкнулся с куда более суровой реальностью.

Далеко за горизонтом поднимался ядерный гриб. Я пока ощутил лишь толок, надеясь, что попадание произошло достаточно далеко от нас. За эти годы даже дети прекрасно знали, что делать в случае атомного взрыва. Все мы заучили эти инструкции на зубок и знали, что смотреть нельзя — глаза выжжет, что надо закрыть все открытые участки кожи, упасть головой в направлении к взрыву. Но я смотрел в окно, понимая, что первой будет вспышка. Так и случилось, но, видимо, я все-таки не выдержал и отвернулся, отходя обратно к холсту.