Дитё. Двойной удар

Поселягин Владимир Геннадьевич

— Святой! Святой! — расслышал я.

— Че это он? — спросил я Ветрова.

Тот, озадаченно хмурясь, пожал плечами.

— Как твое имя? — спросил меня псих.

— Артур, — озадаченно ответил я, отодвигаясь, вдруг это заразно.

— Сегодня великий день. Я ПЕРВЫЙ ЛИЦЕЗРЕЛ ЛИК СВЯТОГО АРТУРА! — возопил он.

— Чего? — удивился я.

Тут псих рванул ко мне и, вцепившись в правую руку, стал покрывать ее поцелуями.

Все, кто стоял рядом или видел нас с кораблей, с открытыми

ртами лицезрели это представление.

Тыльная сторона ладони быстро мокрела. Вырвав руку, я подсунул другую, вытирая правую о халат. Меня еще никто не лобызал в руки. Главное, чтобы не покусал.

Указав пальцем свободной руки на психа, я покрутил у виска. Ветров и большая часть команды знали, что означает это жест, научил уже, но мое веселье не поддержали. Они почему-то напряженно нас рассматривали.

— Эй, псих! С чего ты взял, что я святой? — спросил я его.

— Нимб над головой, — отлепившись от руки, ответил он.

— Кто-нибудь видит нимб? — спросил я у всех. Мне ответили отрицательно.

— Его видят только истинные верующие, — тут же ответил псих.

— Ага, или шизофреники, — буркнул я себе под нос. — Это не доказательство.

— Любой святой может излечить тяжелую хворь, — вскочив на ноги, воскликнул псих. Подозвав своего спутника, он повернул его спиной ко мне и задрал рубаху. На спине парнишки живого места не было от ударов кнута. Из-под кожи сочилась сукровица или гной. Если я не ошибаюсь, над правой лопаткой назревала гангрена.

— Че это ты на меня смотришь? Я это излечить не могу, — хмыкнул я. Меня это все нервировало. Похоже, зря мы зашли в Казань.

Псих коснулся обеих моих рук — и они засветились, тут ахнул не только я, но и все вокруг. Свечение было тепло-желтого цвета.

«Похоже, кто-то распылил тут наркоту, раз у нас совместные галлюцинации… Интересно, а что будет, если я притронусь к спине пацана?» — подумал я. Во мне разыгралось любопытство исследователя.

Как только я провел по спине паренька сверху вниз, струпья начали отпадать, а раны заживать, и на глазах изумленных зрителей показалась чистая кожа, хоть и измаранная кровью.

Только теперь до меня дошло, в какую жопу я попал. Все мои планы полетели прахом. Не обращая внимания на то, что все вокруг попадали на колени, включая гвардейцев, я тряс руками, чтобы убрать свечение. Посмотрев на небо, с чувством простонал лишь одно слово:

— Сука!

Тряска ни к чему не привела, свечение не пропадало. Мозг сразу же стал работать как компьютер. Раз свечение не убирается, нужно использовать это на все сто. Проанализировать ситуацию можно и позже.

— Не двигаться! — рявкнул я и вскочил на поскрипывающие сходни.

Посмотрев в воду, плескавшуюся между кораблем и пристанью, я только зло простонал. Не знаю,

как правильно назвать эту штуку над головой, но над макушкой у меня висел блин того же цвета, что и свечение на руках. Короче, нимб был.

— Интересно, у Бога кровь красная? Нужно будет проверить, — с ненавистью прошипел я, вихрем взлетая на ушкуй и прыгая в открытый люк, проигнорировав лестницу. В матросском кубрике лежали четверо раненых. Двое средней тяжести и двое тяжелых. Поэтому-то я так оперативно и отреагировал на свечение и последующее лечение младшего хмыря.

С парнями, у которых были не особо тяжелые раны, я справился быстро. Раны буквально на глазах затянулись, оставив только бледные полоски на загорелой коже. Ничего, и они скоро пропадут. Потом я занялся тяжелыми, не обращая внимания на то, как двое излеченных, не веря своим глазам, осматривают себя. Первым делом я подошел к воину, который получил стрелу три дня назад. Несмотря на то что я аккуратно вынул и стрелу и отделившийся наконечник, рана начала гноиться, и воин чувствовал себя все хуже и хуже.

Я наложил руки на его рану, даже не заботясь об их чистоте, и буквально через пару секунд рана открылась, и оттуда вместе с гноем и поврежденными тканями вывалился мелкий осколок наконечника. Через десять секунд рана затянулась. Никакой усталости я не чувствовал, поэтому приступил к лечению последнего пациента, с которым тоже отлично справился. Все пациенты уже пришли в себя и блестящими глазами смотрели на меня.

— Так, усиленное питание и питье. Чтобы с утра до обеда выпивали не меньше трех кружек воды и после обеда до вечера столько же. Нужно восстановить кровопотерю. Ясно? — рявкнул я, поскольку находился во взвинченном состоянии.

— Да, боярин! — бодро ответили бывшие раненые.

— Марш наверх!

Первым выскочив на палубу, я стал быстро командовать. Люди оставались в том же положении, в каком я приказал им замереть, но отреагировали достаточно живо, разбегаясь.

— Федор, приготовиться к экстренному уходу. Предупреди купцов. Синицын, заканчивай быстрее осмотр и прием доставленного товара. Корнилов, проследи за погрузкой. Ветров, этих двух хмырей к купцам. Работать! Работать! — приказал я, хлопая в ладони.

Татары, доставившие заказанные товары, были в прострации, поэтому мне удалось скинуть цену вдвое, хотя мог бы в принципе выбить все бесплатно. Вряд ли, конечно, получилось бы, но чем Бог не шутит?

Гвардейцы, низко кланяясь, отошли в сторону, но не уходили. Тут я заметил, что их осталось семеро, один явно потерялся. Ох, не к добру это, поэтому я приказал отходить, хотя купленный товар только и успели, что погрузить на палубу.

— Федор, валим отсюда! — крикнул я, подбегая к корме.