Дитя двух миров
Шрифт:
Мы покинули Ликатес рано утром (я ехала верхом — не впервой) в сопровождении двенадцати боевых магов — рыцарей ближнего круга — и четырёх сотен отборных воинов под командованием капитана О'Праха. Шли скорой рысью, без задержек и ненужных встреч, и к ночи добрались до реки, за которой начинались Рощи Порталов. А на следующее утро, переночевав и дав отдых лошадям, наша спасательная экспедиция оказалась на пепелище, где раньше стоял дом Причесаха, и где пять дней назад — всего лишь пять дней назад! — на нас напали летучие гидры.
На месте сгоревшей хижины лесника уже появилась как бы времянка, возле которой стоял новый страж Рощи, провожавший глазами нашу походную колонну. Мы обменялись с ним короткими приветственными
— Смотри-ка! — сказала я Хруму, ехавшему рядом. — Что это ещё за хрень? Неужели опять гидры?
— Нет, — ответил он, разглядывая из-под руки аномальное атмосферное явление, — это не гидры. Это грифоны — король Шумву-шах действует.
Да, его величество тоже действовал. На военном совете в камеронском дворце было решено двинуть армию к Западным горам, и теперь она шла за нами на расстоянии примерно десяти дневных переходов. И были подняты в воздух грифоньи эскадрильи, прикрывавшие с воздуха марширующие на запад королевские части. А заодно глазастые пилоты-зльфы вели разведку по пути следования — Вам-Кир-Дык, как известно, не дремлет (даже когда спит). В задачу армии не входило немедленное вторжение на Полуночную сторону — Шумву-шах и архимаги со всей серьёзностью отнеслись к угрозам Чёрного Владыки убить Шепотка при попытке его освободить — приближение войск исконного противника к границе должно было только встревожить тёмных и лишить их покоя, отдыха и сна. Атака с ходу не намечалась — пусть Чёрный понервничает, ожидая внезапного удара неизвестно когда. И к тому же такое ожидание утомляет и расслабляет, потому что никто не может находиться в постоянном напряжении, — психология называется. А наш авангард, имея десять дней форы, должен был перейти перевалы Западных гор и просочиться на вражескую территорию, пока Вам-Кир-Дык не перекрыл наглухо все тропки-лазейки — тактика называется.
Король не ограничился посылкой сухопутной армии, памятуя, как собирался воевать против него незабвенный Им-Кир-Дык — с моря. К берегам Полуночной стороны на страх Вам-Кир-Дыку отплыл мощный ударный флот под командованием прославившегося в боях с пиратами адмирала Задрыгалло, поднявшего флаг на магобронированном фрегатокрейсере «Шум Великий», способном эффективно поражать любые морские, береговые и воздушные цели и специально переоборудованном для взлёта и посадки боевых грифонов. Флот должен был крутиться вдоль всего побережья и, угрожая высадкой десанта, отвлекать и рассеивать внимание тёмных чародеев — стратегия называется. Короче, общий план был хорош, а вот как оно выйдет на самом деле — этого не мог сказать никто.
Поперечного леса мы достигли к вечеру того же дня и разбили лагерь у самой его опушки. Ночь прошла спокойно, если не считать того, что дозорные подстрелили чересчур любопытного ползуна-душителя, не преминувшего поинтересоваться, кто это здесь появился и нельзя ли попробовать его на вкус.
На закате лес выглядел сплошной тёмной стеной, угрюмой и зловещей. На рассвете эта стена стала зелёной, но от перемены цвета она не сделалась менее мрачной. «Не фиг вам тут делать, — как бы предупреждал лес всем своим видом, — шли бы вы куда подальше!». Но нам надо было двигаться вперёд, и мы пошли через лес. И началось…
Да, дорога через Поперечный лес пешком (и даже на коне) и пролёт над ним на спине дракона — это две большие разницы. Лес был нафарширован всякой гадостью: ядовитыми лианами;
— Послушай, Хрум, — не выдержала я после того, как мы битых два часа прорубались сквозь густые сети, растянутые поперёк тропы пауками-костогрызами, — откуда тут столько всякой дряни? Это же Полуденная сторона!
— Эхо магической войны, — пояснил мой муж, протирая лезвие меча, — отзвук злых заклятий, когда-то пущенных в ход. Здесь шли бои — тяжёлые бои, — и маги с обеих сторон не скупились на заклинания, действие которых длится сотни лет. Вот и появились чудовища… А дикари Поперечного леса раньше были обычными эххами, но потом под воздействием магии они мутировали и стали такими, какие они есть. И поэтому мы не выжигаем лес и не истребляем всех его обитателей — мы хотим спасти этих несчастных. Наши форты — это ведь не только опорные пункты, но и центры помощи. И мы спасём лесных эххов — только ради этого почти каждый день в этом проклятом лесу гибнут наши воины.
Да, я чувствовала в лесу запах магии. Именно так — чувствовала. Я заметила, как во мне всё уверенней посыпается что-то, чего у меня отродясь не было. То ли это оживились приснопамятные «первичные умения эххийки», которыми меня одарила Окостенелла, то ли дали о себе знать навыки, полученные во время моего краткого обучения в Академии Магии, то ли у меня и в самом деле были кое-какие задатки. А ещё для меня не прошли даром годы, проведённые рядом с моим сынишкой, и ночи, проведённые с де Ликатесом. Я понемножку становилась эххийкой — не крутой магессой, понятное дело, но тем не менее. И уверовала я в это, когда однажды мимоходом сотворила своё первое самостоятельное волшебство.
Как-то утром, после ночёвки в очередном форте, я, как любая нормальная женщина, приводила себя в порядок. Если вы помните, в Эххленд я прибыла без своих косметических принадлежностей и даже без расчёски, что меня где-то как-то слегка напрягало. И в это утро я взяла эххийский гребешок и внутренне посетовала — ну неудобно мне было держать его в руке! И ручка у него какая-то дурацкая, и сам изгиб — вот если бы… И тут я ощутила тепло под ладонью и не поверила своим глазам: эххийская вшегонялка послушно приняла именно ту форму, которую я себе представила; изогнулась, словно пластилиновая, и вновь застыла. Я прибалдела и долго вертела перед собой эту чёртову расчёску, боясь поверить в то, что я сотворила. А когда я рассказала об этом Хруму, он только улыбнулся и сказал:
— Всё правильно — так и должно быть, — и поцеловал меня.
И только тогда я поняла, что я действительно проделала фокус с расчёской, и что это и в самом деле магия, пусть даже простенькая.
Так что нет худа без добра — Поперечный лес с его убойной экзотикой стал для меня типа тренажёром. Я приглядывалась, прислушивалась, принюхивалась (не глазами-ушами-носом, ясное дело), и небезуспешно: на шестой день пути я первой заметила затаившуюся в ветвях змейку-скакуна и предупредила де Ликатеса.