Дитя Ее Высочества
Шрифт:
Дарин, молча переводящий взгляд с наполовину разделанной туши на супругу и обратно, как-то нехорошо щурился. Впрочем, свои мысли он предпочел оставить при себе. За что юная жена ему была вполне искренне благодарна. Правда, ее благодарность стала бы вообще безграничной, приди принцу идея вовсе онеметь.
***
Дверь, искусно скрытая гобеленом, приоткрылась, впуская в темную комнату дрожащий луч свечи.
– Дар, - негромко позвал герцог, не решаясь входить в комнату без приглашения.
И не потому, что белокурый юноша отличался особенной
– Я один, входи, - разрешил Его Высочества, почти неразличимый в кресле, стоящем в самом темном углу кабинета.
Впрочем, света тут вообще было немного - только четыре свечи в разлапистом подсвечнике, стоящем на секретере. И эти огоньки больше освещали собственное отражение в зеркале, чем разгоняли вечерний сумрак. Оттого обстановка казалась чрезвычайно таинственной и даже мрачноватой. Тускло поблескивала коллекция оружия на стене. Мягко мерцали не до конца потухшие угли в камине, отражающиеся в стеклянных глазах чучела совы, распростёршей крылья над хозяйским креслом. Сурово и надменно смотрел с портрета прежний король, отец - по крайней мере, так считалось - веселых братьев.
Девушка, робко прячущаяся за плечом герцога, вздрогнула под пристальным взглядом с холста и, приглядевшись, невольно ойкнула, испуганно прикрывшись ладошкой. Портрет выглядел так, словно в него долго швыряли что-то острое. А такое надругательство над королем, пусть и давно помершим, считалось государственным преступлением.
– Вот, привел, - белые зубы герцога блеснули в полумраке отнюдь не очаровательно, а, даже, пугающе.
Далан пошарил у себя за спиной, выталкивая перепуганную служанку перед собой. Она, подчиняясь его не по юношески твердой руке, шагнула вперед и придушенно пискнула, едва не наступив на голову волка, чья шкура украшала пол. Голова была сделана с большим мастерством и полным знанием предмета. Поэтому щерилось животное весьма убедительно.
– Не бойся, здесь никто не причинит тебе вреда, - неожиданно мягким и даже каким-то вкрадчивым тоном заговорил принц.
Как ни странно, но эти слова, произнесенные из темноты, девицу ничуть не успокоили, а возымели как раз обратный эффект. Он взвизгнула, подпрыгнув на месте, и с проворством мыши снова спряталась за спину герцога. Его Высочество недовольно поморщился. Он искренне не видел причин для подобного испуга.
– Действительно, чего ты боишься, милая?
– усмехнулся герцог, пытаясь добыть робкое существо у себя из-за спины. Причем непонятно было, к кому относится эта усмешка.
– В демона он оборачивается только в полнолуние, а сейчас и четверти нет. Да и кровь пьет только у девственниц. Соответственно, это тебе тоже не грозит. И не съест тебя Его Высочество. Он младенчиков предпочитает. Ты для него слишком старая и жилистая.
– Прекрати!
– рявкнул принц, мигом утеряв всю несвойственную ему мягкость и возвращаясь к привычному, раздраженному тону.
– Можно подумать, что без твоего бреда тут никак не обойтись.
– Ну, надо же успокоить бедное, испуганное создание, - парировал блондин.
– Странные у тебя методы успокоения, - усомнился Дарин.
Но сомневался он абсолютно зря. Служаночка как раз осмелела и уже сама выглянула из-за плеча
– А он правда колдун?
– шепотом, отчетливо слышимым даже, наверное, в коридоре, восторженно поинтересовалось испуганное создание.
– Нет, - скривился принц так, словно ему только что довелось укусить лимон.
– Да!
– честно ответил одновременно вместе с принцем его брат.
– Ой, тогда я честно-честно все расскажу. И не потому, что меня страх взял. Нет, конечно, ужас одолевает! Да разве ж можно колдуну солгать? Нет-нет, мне матушка говорила, что никак нельзя, - застрекотала служанка, нервно комкая в руках собственный фартук. Правда, оживление, написанное на ее круглом личике, несколько не вязалось с демонстрируемым волнением.
– Только вот можно и от меня к вам маленькую просьбу? Я ведь как на духу вам все выложу. А, значит, госпожу предам. Не за просто же так, верно? Со всего нужно свои выгоды поиметь. Да и Жан, охальник! Вы если сами правду узнаете, то поймете и…
– Стоп!
– рявкнул принц, несколько ошалевший от этого словесного потока.
– Кто такой Жан?
– Жан - никто. Стервец один, младшим конюшним у графа Грос служит. Так вот этот Жан вместе стал быть с Керитом сговорились, чтобы…
– Кто такое граф Грос?
– подозрительно поинтересовался Его Высочество.
– Да никто! Старикан один при дворе Императора, пусть его в Бездне оплюют. Не о нем же речь. Я про то толкую, что, значит, Жан вместе с Керитом столковались по пьяни, кто больше девок перепортит, понимаете?
– Нет, - честно ответил принц.
– Кто такой Керит?
– Да никто!
– последовал вполне закономерный ответ.
– Один дурак, прислуживает пажом у баронессе Лерк. Так вот они…
– Как ты думаешь, имеет смысл спрашивать, кто такая баронесса Лерк?
– обреченно спросил Дарин у брата.
– Не-а, - улыбка герцога могла в одиночку осветить целые покои. При этом физиономия у блондина была такой довольной, словно он преподнёс родственнику шикарный подарок.
– Я так и думал, - вздохнул принц.
– Послушай, милая, ты нам про Жаков и всех остальных потом расскажешь, а сейчас…
– Так ведь Жан же?
– удивилась служанка.
– Какой Жан?
– прошипел сквозь зубы Его Высочество.
– Ну, конюший который, - проникновенно пояснила девица.
– Вы его Жаком назвали, а он Жан вовсе.
– Да мне плевать!
У Великолепного Дарина было множество несомненных достоинств. Но, к сожалению, терпение к ним не причислялось никогда. И, видимо, и без того неглубокая чаша в данный миг переполнилась так, что с краев полилось. Его Высочество вскочил и саданул кулаком по столу. Мебель, сработанная на совесть и с расчетом как раз на такие случаи, никак не отреагировала.
– Меня не интересуют конюшие! Меня интересует принцесса!
– А при чем тут принцесса?
– робко изумилась служанка.
– Нет-нет, Ваше Высочество, не подумайте ничего дурного. Ее Высочества там не было! Да и этот подлец не посмел бы. Они, извольте знать, упились тогда до…
– Молчать!
– рявкнул принц так, что, кажется, даже чучело совы вздрогнуло.
Кабинет наполнился тишиной. Даже замковые крысы, привыкшие ко всякому, притаились и шуршать не рисковали. Дарин, насладившись повисшим молчанием, облегченно вздохнул и ладонью утер испарину, выступившую на лбу. Не без удивления отметив, что руки у него подрагивают.