Дитя Феникса. Часть 2
Шрифт:
Элейн улыбнулась.
– Я знаю. Но он будет часто приезжать повидаться с нами, я уверена. Сэнди, а насчет твоей свадьбы…
– Нет, мама. – Сэнди поставил корзину и положил недорезанные стебли на траву и взял ее за руки. – Для Гратни женитьба – самое верное решение. Он – ваш наследник. Дункану, как самому младшему, и нужно было жениться на наследнице. Его сын однажды станет знаменитым лордом. – Он со странной стойкостью выдержал взгляд Элейн. – Но для моих детей в истории места нет.
Элейн почувствовала, как по ее спине пробежали мурашки.
– Откуда ты это знаешь? – Во рту у нее пересохло.
– Просто
Позже она стояла одна в часовне, глядя на Мадонну, а затем опустилась на колени у высокой ниши окна. Плиты пола были покрыты дорогим шерстяным ковром, а под ним, заключенный за цемент и дерево, в коробке слоновой кости, обузданный молитвами, лежит феникс, обернутый в овечью шерсть и шелк. Когда здесь был отец Гиллеспи, он очертил вокруг него мощный круг защиты, чтобы феникс оставался в сохранности, пока ей не придет время воссоединиться с королем.
Элейн озадаченно стояла в прохладной тени часовни. Посетил ли Александр ее сына за неприступными стенами Килдрамми? Неужели рука судьбы нависла и над головой Сэнди? Он ведь был так уверен, что его женитьба не состоится.
Словно бы он предвидел свое будущее. Она подошла к алтарю, склонилась к ступеням, закрыла лицо руками и зарыдала.
Килдрамми. Сентябрь 1289
Была ранняя осень, когда Элейн впервые серьезно заболела. Она лежала в лихорадке и бредила день за днем, не имея сил подняться.
Приехала Морна – ее привез Сэнди, когда Элейн отказалась видеть врача.
Кости Элейн ломило, а тело ощущало усталость. У нее не было желания покидать комнату, несмотря на великолепный день, манящий и туманный. Она смотрела на Морну, которая привезла ей снадобья. Дональд уехал в Перт, Сэнди отправился навестить графиню Бакан в Эллон, а Марджори уехала к своему красавцу графу, так что Гратни остался хозяином замка, а Изабелла неустанно хлопотала около матери. Именно ее шум и возня сейчас подняли Элейн на ноги.
– Помоги мне сесть на стул. Если дочь еще раз вытрет мне лоб, я закричу. – Она облокотилась на руку Морны и прошла несколько шагов до стула. – Да хранит ее Бог, я так ее люблю, но ее суета сведет меня в могилу. Дай мне лекарство. Надо, чтобы мне стало лучше к возвращению Дональда.
Склонившись над ней, Морна подала лекарство. Элейн, сморщившись, выпила его маленькими глотками.
– Теперь еще скажи мне, что я – хуже всех больных, которых ты когда-либо лечила.
– Ты просто не привыкла болеть. Ты никогда не отличалась терпением.
– И я не намерена терпеть это! – Элейн со стоном облокотилась на стул. – Ты знаешь, сколько мне лет? Мне семьдесят один, Морна. Я уже отжила свое.
– Вздор. – Морна отдала стакан ожидавшему слуге и поудобнее села на стул около ног Элейн. – Это твоя первая настоящая болезнь за многие годы, ты ведь знаешь, что болезнь в Кингхорне была лишь расстройством рассудка, – и печально говоришь о смерти. А что скажет твой муж? А дети? Через несколько дней ты вновь будешь в седле, дорогая, голову даю на отсечение. – Она рассмеялась глубоким, мелодичным смехом. – И я хочу, чтобы ты мне верила. Ты видела, как старый монах из Кабраха смотрел на меня, когда я сказала, что отдала тебе достаточно
Элейн улыбнулась.
– Сочту это комплиментом. Хорошо, что Мейри может позаботиться об Изобел. Что-то в этих прогулках верхом беспокоит меня.
– Ты уже получила вести от лорда и леди Файф? – спросила Морна.
– Несколько месяцев назад. Я даже хотела съездить в Фолкленд, пока погода не испортится. Но теперь…
– Значит, ты не знаешь, что леди Файф ждет еще одного ребенка.
– Нет. – Элейн выпрямилась. – Это хорошая новость. Дункан доволен?
– Мейри не говорит. Она пишет только, что он уехал. Они уехали из Фолкленда на последние месяцы лета. Затем, когда леди Файф родит, они поедут в путешествие на юг.
– Тогда я должна постараться поправиться, чтобы повидать их, – сказала Элейн.
Прошло еще три недели до того, как Элейн достаточно оправилась, чтобы приказать готовиться к дороге и отправиться к Файфам. Ее сыновья уехали за неделю до того, отец потребовал от них приехать к нему в Стирлинг. Только Изабелла осталась, чтобы заботиться о своей матери. Она все еще была не замужем, так как ждала совершеннолетия своего пятнадцатилетнего суженого.
– Пойду проверю, принесли ли уже последние запасы пищи, базары закрываются на зиму, – быстро командовала Элейн. – А ты проверь, достаточно ли у нас сахара, риса, лимонов, джина, изюма… – Она загибала пальцы. – Солонины, окороков, копченой баранины. – У прислуги есть мой список. – Убедись, что торговцы нас не обманывают. Ты остаешься за хозяйку в Килдрамми. – Она ласково поцеловала дочь в щеку.
– А ты скоро вернешься, мама? – Изабелла обняла мать. – Старайся не уставать.
– Я со всем справлюсь. – Элейн засмеялась.
Графство Файф
Дорога до замка Макдафф вовсе не была утомительной. Но когда они повернули к побережью и увидели стены замка, неожиданно выросшие перед ними в сумерках, Элейн почувствовала такой приступ усталости, что чуть не выпала из седла. Она облокотилась на лошадь и посмотрела на замок, построенный давным-давно предками Малкольма. Над ним, на зеленом вечернем небе, на запад к последним желтым сполохам уходящего дня плыл клин гусей. На полях поодаль мирно пасся скот.
– Что-то не так. – Она увидела поднимающийся из трубы дымок внутри замка и другую струйку – уже с уличной кухни. Казалось, все было мирно – дым был чистым, с запахом яблони. Она подняла ладонь к глазам, чтобы рассмотреть на главной башне знамя графа. Но флага там не было. Ворота были заперты, хотя до наступления темноты было еще довольно далеко.
Пустив лошадь галопом, Элейн первой добралась до замка и с нетерпением ждала, когда стражник рукоятью меча поднимет задвижку.
Мастер Илайес, слепой арфист, вернувшийся со службы при дворе в свое любимое графство Файф, радостно приветствовал Элейн и провел ее в главный зал.