Дитя Гетеи
Шрифт:
Она боялась, что Норт потеряется в снежном буране, и она останется на этом корабле с незнакомцем перед полной неизвестностью.
– Почему неизвестностью? Он определил бы тебя в интернат, и ты бы училась, – Норт развесил одежду сушиться.
– Я не хочу в интернат, – пробормотала Тэя, направившись в столовую, – и учиться не хочу.
– Ну да, чему же им тебя учить-то бедным, – Норт шел следом, слушая ее бурчание.
– Когда мы отсюда улетим? – спросила девочка, глядя, как Норт буквально вспорол банку с консервами. – Там вообще-то нормальная
– Что-то ты осмелела, я смотрю, – тяжелый взгляд пригвоздил ее к стулу.
– Когда мы улетим? – дрогнувшим голосом снова спросила Тэя.
– Ты хочешь задержаться или быстрее улететь? – холодно спросил сатторианец.
– Улететь, – почти прошептала девочка.
– Не понравилось здесь? – Норт внимательно наблюдал за ее эмоциями.
– Наоборот, понравилось очень…
– Тогда я сейчас ничего не понял, – Норт даже жевать перестал.
– Зачем привязываться к месту, если ты не планируешь тут остаться? – Тэя подняла голову и посмотрела прямо в глаза Норта.
Она привязалась к Дэйви, за тот короткий промежуток времени девочка прикипела к ней, к Учителю, к дому из белого камня, утонувшему в пышной зелени. Это был тот кусочек счастья, который у нее был. Теперь у нее есть это. Норт окинул взглядом потрепанный корабль, посмотрел на банку консервов в руке. Ну да, есть резон в том, что она говорит.
– Хочешь остаться с Гором? – спросил Норт.
– Он такой… в нем какая-то древняя сила… – Тэя так и не смогла еще осмыслить то, с чем сегодня столкнулась.
– Ты можешь остаться там, где захочешь, – внятно сказал ей Норт. – В свете последних событий, ты сможешь остаться даже с Дэйви – федералы гарантируют тебе неприкосновенность, но от интереса властей они тебя не защитят. Если те решат тебя забрать, то их уже никто и ничто не остановит. Выбор за тобой, у меня свои дела, мне с тобой возиться некогда. После этого дела особенно.
Тэя опустила голову. Что-то горячее скользнуло по щеке. Она коснулась щеки пальцами и с удивлением посмотрела на капли на кончиках пальцев.
– Если решила реветь, то реви у себя, терпеть этого не могу, – кулак Норта тяжело опустился на стол.
Девочка вздрогнула и поспешила уйти. В груди все сжалось, ей было трудно дышать. И добежав до своего отсека, она наконец-то расплакалась. Впервые в жизни. Ранее неведанные эмоции душили ее, ей хотелось кричать, но она сдерживала себя, интуитивно уткнувшись в подушку.
Все эти боль, одиночество и тоску перекрывало новое и неприятное ощущение – ощущение ненужности…
Норт провел рукой по лицу. Черт… Он не выносил слез. Он чувствовал себя совершенно бессильным, когда видел слезы, и вот это осознание собственного бессилия перед тем, что уже свершилось и стало причиной горя, его просто убивало.
У северян не принято плакать. Слезы, в их понимании, это выражение крайнего горя и нельзя их так легкомысленно расходовать.
– К черту, – Норт встал и направился на мостик.
Он хотел дождаться, когда закончится буря, чтобы девочка
Он прогрел системы, взревели двигатели, и корабль взлетел, прорываясь сквозь бурю среди сверкающих молний.
Тэя лежала на своей кровати. Даже двигатели работали сердито. Слезы закончились. «Хочешь остаться со мной, стань полезной», – так он сказал. Она станет. Он увидит, как у нее все ловко получается, и не будет больше сердиться. Он сам не захочет потом, чтобы она ушла… Девочка перевела дыхание и незаметно для себя уснула. Отсек имел защиту для гиперпрыжка, и ей не надо было бежать в амортизационную камеру, как на прежнем корабле. Весь отсек был амортизационной камерой.
Тэя провалилась в сон. Эмоции и образы теснились в ее сознании, обрывки разговоров и фраз, все, что она увидела и узнала сегодня. И вдруг все исчезло. Снова возник зал библиотеки с длинными рядами книг и высокий темный служитель в капюшоне, скрывающем лицо, все так же безмолвно толкал перед собой тележку с книгами и не спеша, аккуратно расставлял их по полкам, приводя в порядок ее чувства, эмоции и упорядочивая, и закрепляя полученные за день знания и накопленный опыт… Постепенно дыхание девочки выровнялось, и она погрузилась в глубокий сон.
Тэя равнодушно смотрела на Сандорру на фоне солнца. Норт заходил на посадку, она не пошла в рубку, осталась в своем отсеке, чтобы не попадаться ему лишний раз на глаза. После нескольких невыносимых минут тряски и вибрации корабль сел.
Выйдя к уже спущенному трапу, девочка увидела, что сели они на той же транзитной стоянке в Генуе. Норт стоял у трапа и разговаривал с тиорианцем.
– Дэймос! – Тэя слетела по трапу, неожиданная радость от встречи захлестнула ее, и она, сама не осознавая, что делает, с размаху влепилась в недавно обретенного друга.
– Детка, я тоже рад тебя видеть! – тиорианец обнял девочку. – Как тебе Крунн? Познакомилась с Гором?
– Он сломал тебе руку? – в ужасе спросила Тэя.
– Было такое, – лукавая улыбка скользнула по тонкому лицу.
– Меня тоже затянуло, – голос девочки звучал приглушенно, – он меня сам выставил, я бы не выбралась, там все так… бесконечно.
Картинка необычного сознания снова возникла перед внутренним взором девочки, она могла поклясться, что тиорианец тоже разглядывает ее.
– Это ты точно подметила, именно бесконечно…
Норт был недоволен прерванным разговором, но молчал. На трапе появился федерал.
– Нам надо забрать ягуара, – сказал он после короткого приветствия, – со мной связались и назначили место и время.
– Нужен транспорт. Закрытый фургон, – Норт смотрел на Саго, – достанешь?
– Уже готов, сейчас, – он оглядел стоянку и махнул рукой, – вон там.
– Вот что значит федералы. Ты бы полдня еще грузовик искал, а тут раз – и вот он, – улыбнулся Дэймос.