Дитя льдов

Макгрегор Элизабет

— Понятно.

Джо пристально посмотрела на Кристину Лорд:

— Это так? Они есть в вашем реестре?

— Этого я вам сказать не могу.

— Но Дуг Маршалл погиб, его сбила машина!

— Я знаю, — сказала Кристина Лорд. — Из газеты.

— Дело в том, что после смерти Дуга его сын Джон куда-то уехал. Он оставил вам свой новый адрес?

— Мы работаем напрямую с врачами-трансплантологами, — сказала Кристина Лорд. — Личности доноров, в целях их безопасности, держатся в тайне.

— Но мой случай — особенный.

— У

нас каждый случай особенный — чрезвычайный, критический.

Джо готова была закричать, что Сэм не такой, как все, но вовремя сообразила, что ее слова прозвучат нелепо. В глазах работников этого учреждения Сэм именно такой, как все. Все, кто сюда обращаются, смотрят в лицо смерти.

— У нас есть специальные сотрудники, которые занимаются поиском конкретного донора, когда таковой выявлен, — добавила Кристина.

— И кто-нибудь из этих ваших сотрудников уже ищет Джона Маршалла? — спросила Джо. — Его нашли?

— Прошу прощения, но…

— О, только не говорите, что вы не можете мне этого сказать! — вскричала Джо. — Мой сын, единородный брат Джона, умирает. Вы можете мне сказать!

Кристина Лорд покачала головой:

— Не могу, мисс Харпер. Не имею права.

Джо спрятала лицо в ладони.

— Информация о донорах не подлежит разглашению, — продолжала Кристина Лорд. — Эти люди должны быть уверены, что никто не станет ломиться к ним в дверь, требуя, чтобы они пожертвовали свой костный мозг. Люди пойдут к нам только в том случае, если мы сможем гарантировать, что никто не будет оказывать на них давление — ни родственники больных, ни врачи, ни мы сами.

— Вы не понимаете, — запротестовала Джо. — Я не собираюсь на него давить. Просто мне нужно сказать ему кое-что… ради его же блага. — Она покраснела. — Я должна перед ним извиниться.

— Не важно, по какой причине вы хотите связаться с ним. Мы не вправе этого допустить, — отвечала Кристина как можно мягче. — Вы только подумайте, в какой ситуации может оказаться донор. Представьте: кто-то является к нему, предлагает деньги. Или того хуже, угрожает ему или его семье.

— Я не собираюсь угрожать Джону Маршаллу.

— Я знаю. Но решение принимает исключительно сам донор. Это его личное дело. — Кристина взяла со стоявшего рядом столика листок бумаги и вручила его Джо. — Я вам вот что предложу. Если Джон Маршалл когда-либо свяжется с нами, я могу передать ему ваше письмо.

— Вы это точно сделаете?

— Я ничего не обещаю, — сказала Кристина, — но письмо будет лежать здесь, и, если Джон Маршалл объявится, я скажу ему, что для него есть сообщение от вас. Но отдам я ему письмо только в том случае, если он лично попросит меня об этом.

— Спасибо, — проговорила Джо.

Она полчаса сочиняла письмо Джону. Это было нелегко.

Джон, прости меня, пожалуйста, за те ужасные слова. Я очень сожалею, что

сказала тебе это. Теперь нам очень нужна твоя помощь. Если можешь, вернись домой. Если для этого тебе необходима помощь, пожалуйста, сообщи.

Она приписала внизу свой телефон и адрес электронной почты, запечатала конверт и вернулась в приемную, где ее ждала Кристина Лорд.

— Вот, передайте, если когда-нибудь свяжетесь с ним.

— Сделаем все от нас зависящее. — Кристина убрала письмо в карман.

Джо не уходила, в нерешительности кусая губы.

— Полагаю, даже если у вас есть на примете какой-то другой донор, не Джон, вы все равно мне не скажете?

Кристина положила руку ей на плечо.

— Как только будет выявлен подходящий донор, мы поставим в известность вашего лечащего врача, — ответила она. — И мы настоятельно порекомендуем ему не говорить вам об этом до тех пор, пока не будет принято решение о сотрудничестве с этим донором. В любом случае он не будет знать фамилии — только идентификационный номер донора. Но я уверяю вас, как только будет найден подходящий вариант, мы немедленно сообщим врачу.

— Хорошо, — тихо сказала Джо. — Спасибо. Тогда… до свидания.

— До свидания, мисс Харпер. Желаю удачи.

Когда на лестнице стихли шаги Джо и захлопнулась входная дверь, Кристина Лорд вернулась к себе в кабинет и села за компьютер. Как раз этим утром в Банк костного мозга Джеймса Норберри поступила срочная заявка на донора для двухлетнего мальчика. Этот мальчик жил в Кембридже, ему провели курс антилимфоцитарного глобулина, который результатов не дал.

Кристина пробежала глазами информацию о больном.

Сэмюэл Дуглас Маршалл.

Дата рождения: 11 июня 1998.

Диагноз: Прогрессирующая апластическая анемия.

С привычной сноровкой она занесла эти сведения в базу данных, составила карту крови Сэма и, когда запрос был готов, включила режим поиска.

В базе данных Банка были зарегистрированы свыше двух миллионов доноров, и каждый из них проверялся на совместимость антигенов крови. Теоретически возможны более шестисот миллионов комбинаций антигенов. Компьютер гудел, обрабатывая каждую из миллионов комбинаций, — сравнивал параметры, исключал несоответствия, сокращая до минимума число возможных доноров.

Казалось, только чудом можно выявить нужный трансплантат. И все же шансы были. И когда поисковая система находила совместимый трансплантат, это означало, что еще у одного умирающего появлялась надежда выздороветь.

Шестьсот миллионов комбинаций. Два миллиона доноров, разбросанных по всему миру, и один маленький мальчик в карантинном блоке кембриджской больницы.

Требовалось, чтобы Сэмюэл Дуглас Маршалл, его отец и единородный брат имели одинаковый гаплотип, а гаплотип Джо Харпер соответствовал гаплотипу матери Джона Маршалла.