Дитя любви
Шрифт:
– Пожалуйста, мы сделаем все, что угодно!
– Неужели?
– Мы отдадим вам все, - повторила я.
– Это будет зависеть только от вас!
– Что?
– слабо переспросила я, но, конечно, уже все поняла. Я видела его глаза, похотливо оценивающие меня.
– Я восхищаюсь вами с того момента, как впервые увидел!
– сказал он.
– Как жаль, что мы так и не смогли познакомиться поближе еще в Венеции! Я просто мечтаю о том, чтобы исправить эту несправедливость!
– Скажите прямо, что
– Я думал, что это и так ясно? Я поднялась.
– Не торопитесь!
– предупредил он.
– Вы будете жалеть об этом всю жизнь. Вспомните об отце, подумайте о матери!
Я закрыла глаза. Я думала: я должна спасти его, я должна спасти их обоих, и этот человек знает об этом. О, Ли, где ты?
– Подумайте хорошенько, - сказал он.
– Присядьте и послушайте.
Я села. Я чувствовала, как эти жестокие золотые глаза с длинными, почти женскими ресницами и тонкими бровями гипнотизируют меня.
– Вам удалось сбежать от меня в Венеции, - продолжал он.
– Это животное отобрало вас у меня! Если б вы поехали со мной, вы бы испытали такое неземное блаженство, что остались со мной навсегда! С тех пор я только и думаю о вас, а увидев сегодня, вспомнил, что ваш отец здесь и я могу спасти его! Я могу осыпать людей многими милостями, моя семья очень влиятельна. Я действительно спасу вашего отца, обещаю, но мне требуется вознаграждение!
– А вашей наградой...
– Станете вы!
– Он наклонился вперед и снова заговорил:
– Я пришлю за вами карету на закате, вас привезут ко мне домой, и вы останетесь со мной до восхода солнца! Все это время вы будете моей возлюбленной, рабыней, вы целиком и полностью будете принадлежать мне, ни в чем не отказывая, думая лишь об одном - чтобы услужить мне!
– Вы достойны презрения! Как вы сами только что сказали, вы способны спасти человеку жизнь и просите за это плату?!
– Вы - девушка, которая слишком горда, чтобы снизойти до благотворительности, но вы же не откажетесь оплатить свои долги, не правда ли?
– Я ненавижу вас!
– Очень может быть, но вам надо расплатиться со мной!
– Это невозможно!
– сказала я.
Гранвиль пожал плечами.
– Значит вы хотите, чтобы ваш отец умер? Я жалобно посмотрела на него.
– Неужели нет другого выхода?.. Мы могли бы заплатить!
– Мне нужны деньги, мне всегда нужны деньги! Говорят, что я весьма расточителен в своих привычках, но на этот раз существует нечто другое, что более желанно мне, и боюсь, что цена за эту услугу торгу не подлежит!
– Но как вы сделаете это? Я имею в виду, как вы освободите моего отца - Он придет в эту гостиницу на следующий же день!
– Но могу ли я быть уверена в этом?
– Это риск!
– ответил он.
– Я найду какой-нибудь другой способ!
– Вы намереваетесь отыскать судью и сказать:
"Милый
Я почувствовала слабость. Я снова подумала об отце и представила себе его тело, раскачивающееся в петле. Я вспомнила мать и поняла, насколько дороги они мне и что я желала любви со стороны отца всю свою жизнь. Я хотела блистать в его глазах, хотела, чтобы он мог гордиться мной, а его безразличие совсем не изменило моих чувств к нему, скорее, оно заставило меня еще больше искать его одобрения.
– Почему я должна верить вам?
– Вы не можете быть уверенной, но вам придется попробовать! Как вы могли заметить, я не славлюсь добродетелью, но всегда плачу свои долги! Я считаю это делом своей чести!
– Честь? Вы говорите о чести?
– Относительной чести! У всех свое определение этого. Ну, что вы решили?
Я молчала. Я не могла даже взглянуть на него, но знала, что обязана спасти отца.
– В сумерки я пришлю за вами карету, - сказал он.
– На следующее утро вы вернетесь домой, а через день уже уедете домой со своими родителями!
Я оцепенела. Да, я молилась, чтобы Бог послал мне решение этой проблемы, и оно было мне предложено, но какой ценой!
Он смотрел на меня своими блестящими глазами. Я вспомнила тот первый раз, когда встретилась с ним на площади Святого Марка, потом мои мысли перекинулись на Джоселина, когда я обнаружила его в нашем саду... Я встала и опрометью бросилась вон из комнаты.
***
Мать по-прежнему лихорадило, и доктор пришел снова.
– Как она?
– спросила я.
– Неужели ничего нельзя сделать?
– Все, что ей надо, это присутствие мужа рядом с ней.
"Все говорит мне, что я должна сделать это, - подумала я тогда.
– Я могу спасти их обоих. Что бы там со мной ни произошло - все это и в сравнение не идет с их будущим счастьем. Я должна спасти их, чего бы мне это ни стоило!"
Я испытывала к Гранвилю настоящую ненависть. В его силах было спасти моих родителей, но ради этого он настаивал на моем горьком унижении. О, как бы я хотела никогда не знать его, но тогда я не смогла бы спасти отца.
Я подумала о хитросплетениях моей жизни, о том, как тесно одно событие в ней связано с другим. Я старалась забыть о приближающейся ночи. Лишь одному я была благодарна: ничего не надо было объяснять матери. Всю ночь она будет спать глубоким сном, а если ей что-то понадобится, то у изголовья ее постели был шнурок, и с помощью колокольчика она могла вызвать прислугу. Я искренне надеялась, что она все-таки не проснется и не увидит, что меня нет, хотя этого можно было не опасаться: доктор дал ей снотворного, ибо, по его словам, ей сейчас было необходимо забыть обо всем.