Дитя мертвых Богов
Шрифт:
Рис ошеломленно уставился на Морскую Королеву.
— Вижу, что не совсем, — пожала плечами Зебоим. — Ну ладно, вообще-то это неважно. Ты и так от нее без ума. Продолжу свой рассказ. Бедная Мина имела глупость влюбиться в Чемоша, а тот поступил как настоящий мужчина — разбил ей сердце. Мина попыталась вернуть его расположение с помощью подарка. Она вытащила Башню Высшего Волшебства со дна моего моря и поставила ее на остров, вон там. Это произвело большое впечатление на всех нас. Тогда впервые кое у кого из нас зародились подозрения
— Я не верю… я не могу поверить… — Рис смолк, вспомнив, как девочка' назвала место, где находился ее дом. — Если твой рассказ правда, повелительница, как она превратилась в это… в ребенка?
— Это только Богам известно, — отвечала Зебоим. — Нет, погоди-ка. Беру свои слова обратно. Мы, Боги, совершенно ничего не понимаем. Ты думаешь, я лгу, да?
Рис смутился.
— Госпожа…
Богиня схватила монаха за руку, и ее ногти, пронзив ткань рясы, оцарапали его кожу. Вперившись взглядом в его глаза, в его мозг, в саму его душу, она прошипела:
— Можешь верить мне или не верить, как тебе угодно. Я уже сказала, что это неважно. Мина пришла к тебе. И я хотела бы знать почему? Это Маджере послал ее сюда? Мы дали клятву, мы все. Нам нельзя вмешиваться в ее жизнь. Неужели Маджере солгал?
В этот миг Рис понял, что Зебоим говорит правду, и по телу его пробежала дрожь. Он взглянул через плечо Богини на маленькую потерявшуюся девочку, завернутую в потертую алтарную ткань, спящую на холодном, сыром полу пещеры, и вспомнил, как она боролась с бурей, насланной Богами. Он не разбирался в деяниях небес, но немало знал о страданиях смертных.
— "Думаю, она пришла потому, что одинока и напугана, — предположил Рис, — и нуждается в поддержке.
Зебоим чуть не испепелила монаха взглядом, проникнув в самые затаенные уголки его души, затем отшвырнула его прочь, и он, споткнувшись, отлетел к стене пещеры.
— Тогда желаю тебе удачи с твоей новой маленькой подружкой, монах.
Морская Богиня исчезла, и Риса хлестнул порыв ветра и дождя.
Дрожа, он снова обратил взгляд на ребенка и, вне себя от тревоги, взмолился:
— Маджере! Неужели такова твоя воля, неужели я обречен взять на себя это бремя?
— Рис! — проревел кто-то, и монах на мгновение испугался. Затем понял, что это всего-навсего Паслен.
— Рис! Можно войти? — кричал кендер, стоя у входа в грот. — Зебоим ушла?
— Ушла. — И добавил про себя: «Но ненадолго», уверенный, что не в последний раз видел Морскую Королеву.
Паслен осторожно вошел, озираясь по сторонам, словно боялся, что Богиня набросится на него из темного угла. Затем увидел костер и щелкнул пальцами.
— Ох ты, я знал — что-нибудь все-таки забуду. Ты сказал принести кремень…
— Теперь уже не нужно, — улыбнувшись, успокоил его Рис.
— Ага, вижу. Думаю, я забыл про кремень потому, что был очень взволнован
Он пулей вылетел из грота и, вернувшись с длинной тонкой палкой, гордо протянул ее монаху:
— Ее вынесло на берег волнами. Это не напоминает тебе о твоей старой штуковине? Хламиде, или как ты там ее называл? Во всяком случае, мы с Аттой решили, что это тебе пригодится.
— Эммида, — негромко произнес Рис.
Он взял в руки посох'/сжал его в пальцах. Приятное тепло согрело его ладони и распространилось по всему телу. И одновременно он услышал голос Бога и понял, чего хочет от него Маджере.
Рис прислонил посох к стене и разложил платье девочки на камнях у огня. Она крепко спала, дыхание было глубоким и ровным. Он тоже опустился на пол и прислонился спиной к стене. Он был истощен — морально и физически. Он не помнил, когда в последний раз спал.
— Я слышал, как Зебоим кричала на тебя. Что ей было нужно? — спрашивал Паслен.
— Вы с Аттой оказались правы. Эта девочка — Мина, — пробормотал Рис и закрыл глаза.
— Ничего себе дела! — ахнул кендер.
Он снял свои котомки, скинул сапоги, вылил из них воду и поставил поближе к огню на просушку.
— От моих сапог несет солониной, — заметил он. — Кстати, мы уже неизвестно сколько времени не обедали. Интересно, осталось ли у нас хоть немного этой самой солонины?
Паслен подошел к бочонку с мясом, которое минотавр оставил им в качестве пропитания, и заглянул внутрь. Атта с надеждой наблюдала за ним. Кендер покачал головой, и уши собаки обвисли.
— Ну что ж, думаю, нам придется подождать до ужина, да, девочка моя? — проговорил Паслен, гладя собаку. — Слушай, Рис, а Зебоим не сказала тебе, как это Мина умудрилась превратиться в ребенка? Бывает, люди стареют за одну ночь, но наоборот — это что-то новое. Богиня имеет к этому какое-то отношение? А? Рис?
Кендер ткнул монаха в бок.
— Рис, ты что, спишь?
— Что? — Рис, вздрогнув, очнулся.
— Прости, — с раскаянием произнес Паслен. — Я не хотел тебя будить.
— Все в порядке. Я сам не заметил, как заснул. Что ты говорил? — стараясь не раздражаться, переспросил Рис.
— Я спрашивал, правда ли, что Зебоим это сделала. Мне кажется, она любит уменьшать людей. — Кендер все никак не мог забыть тот случай, когда Богиня уменьшила его до размера фигурки для игры в кхас, запихнула Рису в карман и отправила их обоих сражаться с Рыцарем Смерти. Рис покачал головой.
— Морская Богиня сама была потрясена, увидев Мину в образе девочки.
— И что, по ее словам, произошло?
— Если верить Зебоим, Мина — Богиня, но сама об этом не знает. Такхизис заставила ее думать, что она смертная женщина. Мина — Богиня Света, но Темная Королева склонила ее служить Злу.