Дитя Н'аэлора
Шрифт:
Оставшиеся до очередного выхода на арену дни пролетели незаметно. Я ел, пил, спал и тренировался во дворе перед трактиром, немало веселя окружающих жителей и всяких пропойц. Я окончательно привык к весу и длине клевца, разобрался с моим текущим физическим состоянием. Да и бой на арене прошел довольно гладко. Теперь я был фаворитом, а против меня выставили какого-то трясущегося алкаша. На мужике была только стеганка да ржавая кольчуга, а из оружия — старый боевой топорик.
Я закончил все быстро — позволил противнику провалиться в собственный удар, пинком сбил его с ног, после чего размозжил
— Вот это удар!
— Какие движения!
Им было плевать на мои навыки. Они пришли посмотреть на чью-то смерть. Сытые, глупые толстосумы Мибензита. Последняя большая война с Бримом была слишком давно, чтобы они помнили, что такое настоящая резня, а север находился под надежной защитой от набегов орков. Они заплыли жиром и стали искать все более и более извращенных развлечений.
Я стоял над трупом убитого мной мужчины и смотрел на трибуны. Вот, мой взгляд скользнул по бургомистру и девушке, что сидела рядом с ним. С виду совсем молодая, в пышном платье и высоких, до локтя перчатках, модных сейчас в Бриме по рассказам купцов, она единственная с ужасом наблюдала за тем, как кровь из разбитого черепа вытекает на песок вместе с мозгами.
Когда я получал свои пятьдесят серебра в уже знакомой коморке, распорядитель задал мне простой вопрос:
— Следующая неделя. Выйдешь на арену?
Харлу не нужны рабы, Харлу нужны воины.
— Конечно, — хмыкнул я, ловко пряча кошель. — Если вы будете выпускать против меня подобных увальней, я готов сражаться хоть каждый день!
Бравада, я должен показать жадность и браваду, так бы вел себя стареющий наемник.
— Каждый день не надо, — покивал головой мужчина, — но я тебя понял. Время от времени появляются и другие желающие, но толпа уже запомнила твое имя. Ты очень умел и быстр для своих лет, им это нравится. Опыт и сила…
— Я могу сменить трактир? — спросил я.
— Теперь можешь. Но если надумаешь уехать из города, то сообщи хозяину, чтобы мы нашли замену, — спокойно сказал мужик.
Ага, так меня и выпустят из Мибензита. Просто нападут, едва я остановлюсь на первый ночлег, чтобы я не стал трепать языком. Вообще, молчание не просто так называют золотом. Чем бы ни прикрывал Владыка Харла свои жертвоприношения, ему не нужна широкая огласка. Хватает налаженной сети вербовщиков и покровительства местных элит. Но то, что происходит в Мибензите, должно в нем и оставаться.
— А я могу на себя поставить? — спросил я.
— Не можешь, — ответил мужчина. — Ставки только для гостей, которые заплатили за вход.
«Заплатили за вход».
У меня есть новости для Эрегора. Ну конечно же, всю эту махину из десятка людей надо на что-то содержать, а входной билет в пару десятков монет делает это мероприятие более элитным. Пусть поспрашивает в торговой гильдии, мне показалось, я заметил пару именитых купцов на лавках. Вряд ли они откажут темному эльфу.
На следующий же день я съехал из «Кабаньей головы» в довольно дорогой трактир недалеко от рыночной площади, то есть поступил так, как поступил бы жадный и туповатый наемник — начал жить на широкую ногу. Чтобы ни
Мне надо поскорее протащить Эрегора на арену, после чего мы разыграем с темным эльфом небольшой спектакль под названием «покровительство». В Даркане именитых бойцов арены часто спонсировали местные купцы и чиновники, пусть и опальный советник проспонсирует мою сладкую жизнь, пьянство и походы по публичным домам. При этом все надо будет провернуть с максимальной оглаской, чтобы каждый видел, откуда у меня взялись деньги. Благодаря этому я смогу свободно посещать торговый дом темных эльфов, а то и вовсе перебраться обратно к Эрегору. Единственное слабое место во всей этой истории — почему именно эльф решил проявить ко мне благосклонность. Надо бы подумать…
На ужин я выбрался в довольно приятную тихую корчму в двух улицах от того места, где я сейчас поселился. Постоянное ощущение слежки никуда не делось, так что пусть они за мной побегают. А как я завтра буду слоняться по кварталу мастеровых в поисках оружия! И пусть к следующему бою Ирнар уже должен вернуться из долины с необходимыми мне вещами, но появление в моих руках качественного клинка всего за один оплаченный бой вызовет вопросы. А клевец надо сменить на что-то приличное. Крепкое копье или простенький палаш вполне подойдут на первое время.
— Эй! Дружище! Не угостишь ветерана шивалорского гарнизона? — услышал я прямо над ухом.
Подняв глаза, я увидел невысокого старого солдата, который заискивающе заглядывал мне в глаза. Очередной искатель халявы, если бы не крепкие руки и широкие плечи, я бы подумал, что это новый засланец от организатора боев.
— Из Шивалора, говоришь? — спросил я с прищуром.
— Атось! Прямиком оттуда! Вот, меч в сундук только положил! Выперли со службы, старый уже, говорят, дозор пограничный нести! Тьфу!
— Плохи дела Шивалора, если гарнизон держит на службе таких стариков, — покачал я головой, показывая, что не против того, чтобы потрепаться.
Бывший солдат мигом уселся рядом и взглядом на разносчицу и парой жестов заказал себе кружку пива.
— Да чего там, плохо. Как этот дурень Мордок себя королем возомнил, так все нормальные солдаты к нему перебежали! Платит хорошо! В Шивалоре только остроухие и остались, а мы так, ворота открой, ворота закрой, да телегу разгрузи! Вся служба! — с горечью сказал мужчина.
— Что, совсем темные жизни не давали?
— Да не! Нормальные они, хоть и тощие все и хмурые вечно. Службу несут, не напиваются, не дерутся. Платили жалование исправно, без вот этого вот, знаешь, десятины начальственной. Все как положено, монетка к монетке, медяк к медяку! Что рожи у них зверские, так у кого на северах лица добрые? Нет, к остроухим вопросов как раз и нет, все нормально было, — покачал головой старый солдат, с улыбкой принимая кружку с пивом. — Спасибо, золотце!
«Золотце», дородная женщина лет сорока с необъятным задом, только улыбнулось старику и кокетливо завиляло бедрами по пути к стойке.