Дитя Нахемы

Дубинина Мария Александровна

Ее горящий взор остановился на Этьене. Черная пропасть ее глаз затягивала его душу, сковывала тело.

– Неееет!!! Я не умру!
– закричал он дико и страшно, выставляя перед собой бесполезный меч. Богиня не ответила. Одним молниеносным движением она отрубила предателю голову, и через миг все его тело вспыхнуло синим пламенем и превратилось в горстку пепла. Так закончилась двойная жизнь Виконта Этьена, Четвертого Старейшины клана вампиров.

Глава 15.

Просто

жить.

Я пришла в себя на мокром, скользком полу в ужасном состоянии. Болело просто все! Особенно бок и голова. Вокруг слышались тихие голоса, шаги и стоны. Я слышу их, значит, я вопреки всему еще жива. В памяти медленно восстанавливалась картина последних событий. Я напряглась, ожидая предательского удара, но, судя по всему, сражение закончилось. А я провалялась в обмороке и пропустила самое интересное. Я хотела спросить, кто победил, но мне не дали.

– Молчи. Тебе пока нельзя разговаривать.

Примерно это говорил мне в детстве доктор, когда я упала с лестницы. Тогда я угодила в больницу. А сейчас я лежала на каменном полу в окружении вампиров.

– Кто-нибудь объяснит мне, чем все закончилось? И почему у меня так дико болит бок?

– Тихо, любимая, - теплые руки приподняли меня с жесткого пола и прижали к груди, - Сейчас Хейкимару тебе все расскажет.

Я растеряно оглянулась на него. И когда они успели познакомиться? Маркиз молчал и немного таинственно улыбался:

– Я думаю, она должна вспомнить сама.

Я склонила голову набок, как делала в детстве, чтобы вспомнить что-то важное. В голову ничего не приходило. Вот только бы бок перестал болеть! В мозгу щелкнуло и все встало на свои места. Беспокойно дернувшись из уютных объятий, я практически поползла к Жану. "Она вспомнила", - тихо полетело мне в спину. Да, я вспомнила абсолютно все. Даже то, что лучше было бы забыть. Вспомнила, как мерзко стало душе, когда она тонула в мутных волнах чужого сознания, когда, заточенная в собственном теле, я отчаянно звала на помощь, потому что боялась никогда не вернуться в мир живых. Нечеловеческая и невампирская ненависть, ярость и жажда убийства чуть не свели меня с ума. Но пытка закончилась, и все же не знаю, сколько я буду теперь просыпаться по ночам от собственного крика. И я как наяву увидела Жана, пьющего кровь моего друга, а потом - его же, но лежащего одинокой сломанной игрушкой у дальней стены. Еще одна жертва чужого возмездия.

Жан лежал там, где я его запомнила. Гретхен держала его светлую голову на коленях и плавно покачивалась как от беззвучного плача. Так воют волчицы над мертвым детенышем. Без слез, без стонов - просто поднимая лицо к небу и открывая рот в молчаливом крике, плаче души. Увидев меня, она не стала опускаться над выяснением отношений, хотя я знаю точно, она проклинала меня, мое появление в ее с Жаном мире,

но не сказала ни слова, лишь отползла в сторону, прикрыв лицо ладонями. Сердце замерло, когда я провела дрожащей ладонью по бледному, вспотевшему лбу Жана. Вампир был еще жив, однако было ясно, что это его последние минуты.

– Жан, я... Прости, ладно?..
– я не могла сдержать слез и говорила быстро и невнятно, - Если бы не я...

Он безошибочно нащупал мою руку и накрыл своей большой ладонью:

– Не мучай себя, ma madame. Ты мой свет в темном мире. Ты...
– он закашлялся, испачкав меня своей кровью, - ... будь счастлива. Просто живи, слышишь?

Последние слова он прошептал мне почти на ухо, так слаб стал его голос:

– Toi mon soleil...

Ты мое солнце.

Я коснулась уже холодных губ. Из груди вырвался протяжный стон. Я не Гретхен, я не смогу терпеть эту боль. От моей руки к Жану словно перешла часть меня, самая светлая, самая лучшая, и он унес ее с собой в иной, более совершенный мир. Мы, вампиры, не верим в рай. Но мы не прокляты, после смерти мы все найдем то место, где сможем почувствовать себя людьми, потому что, как бы глубоко это не было бы спрятано, но все мы мечтаем об одном - снова стать людьми.

Габриель незаметно оказался рядом, когда я почти потеряла разум от горя. Сквозь пелену слез на глазах, я узнала и лицо Хейкимару напротив. Он вздохнул и закрыл потухшие глаза Жана.

– Этьена нет, я теперь свободна? Я это я?

Японец медленно кивнул и добавил:

– Ты чувствуешь что-нибудь в себе?

Я расслабилась. Столько разных чувств, впечатлений, воспоминаний... Но чего-то не хватает, чего-то важного, почти родного.

– Ее нет!

Нахемы внутри не было. Она ушла, по-английски, не прощаясь. Без нее стало пусто и холодно, но теперь я чувствовала себя хозяйкой своего тела, разума и жизни.

– Давай уйдем, любимая?

Я согласно потерлась о плечо Габриеля. Мы поднялись, чтобы попрощаться, и по рядам вампиров прошла волна. Один за другим они становились на колени и смотрели на меня так... Словно я дала им жизнь. Последним на колени опустился Хейкимару. Из его глаз текли самые настоящие слезы, но на губах играла счастливая улыбка:

– Моя Королева!

Все, я больше не вынесу. Габриель словно почувствовал это, поднял меня на руки и прошел сквозь ряды коленопреклоненных вампиров. Среди них я с удивлением заметила Гретхен. Возможно, я ошиблась, и она меня не винит.

Только за пределами ужасного дома я попросила Габриеля опустить меня на землю. Мне надо было еще кое-что прояснить. Это будет очень сложный разговор, мне кажется.

– Габриель... Скажи мне, пожалуйста, как твое настоящее имя?