Дитя океана. Дилогия
Шрифт:
— Так, это главный тракт Брингвурд-Кадарн, — сообщил мой спутник, указывая на широкую дорогу, — а вот эта ведет через Брингвурдский лес в Оэрлейн. Кстати, я слышал, что в Гленниморе все леса считаются королевскими и охотиться можно только по лицензии. Это правда?
— Правда, — ответила я, радуясь, что есть хоть что-то, о чем я знаю больше, чем он. — Ловить рыбу тоже можно только по лицензии, — добавила уже от себя. — Точнее, на удочку можно и так, но если сетями, то нужно брать разрешение в магистратуре и платить налог.
Райзен скептично хмыкнул.
— Думаю, наши приятели-торговцы двинулись прямиком в столицу, —
— Вы же сказали, что ваш камешек почувствует собрата? — нахмурилась я.
— Почувствует, — он легкомысленно пожал плечами, — но на расстоянии не больше полумили. А пока он спокоен, значит, наши товарищи довольно далеко.
С обреченным вздохом, я тронула поводья, заставляя свою лошадь двинуться вперед по выбранному Райзеном пути.
Никогда прежде мне не приходилось ни выезжать за стены Брингвурда, ни проводить столько времени в седле. Двигались мы спокойной рысью, и это давало мне возможность рассмотреть окружающий пейзаж, пока еще голый и безжизненный, оживляемый лишь щебетом птиц, теплым солнцем и ясным небом. Здесь, на главном тракте, нам часто попадались повозки, всадники и пешеходы, дорога не была безжизненной. Я с любопытством рассматривала встречных людей и обозы, многие из них спешили в Брингвурд на предстоящую ярмарку. Но минут через двадцать я начала ерзать в седле от того, что спина и ноги затекли, а внутренняя сторона бедер сделалась болезненно-чувствительной. Моя лошадь шла почти вровень с лошадью Райзена, но дуэргар не обращал на меня никакого внимания. Он постоянно крутил головой, вглядывался вдаль, приложив ладонь ребром ко лбу, и шумно втягивал в себя воздух, как будто принюхивался. Я даже подумала, что он ищет эриллиум по запаху.
По моим подсчетам, мы были в дороге уже больше часа. Теперь между нами и городом лежало не меньше двух десятков миль, а я держалась в седле на одном энтузиазме, сцепив зубы и проклиная тот день, когда дала согласие на эту авантюру.
— Мы можем остановиться? — не выдержала я наконец. Натертые о седло ягодицы горели огнем.
— Не сейчас! — отмахнулся Райзен, привставая на стременах. Он приложил ладонь ко лбу и уставился куда-то вдаль, вытянувшись в струнку, как борзая, учуявшая дичь.
Я невольно повторила за ним, но не увидела ничего, кроме темных силуэтов на горизонте.
— Там деревня, — пояснил дуэргар через пару минут, — и я чувствую, что наш камешек должен быть там.
— Вы чувствуете или ваш артефакт? — уточнила я.
— Мы оба, — ухмыльнулся он, усаживаясь в седло. — Давай поторопимся.
Я обреченно застонала и пришпорила лошадь.
Через пятнадцать минут сумасшедшего галопа, мы уже въезжали на территорию безымянной деревушки, окруженной густым частоколом.
У призывно распахнутых деревянных ворот нас встретил немолодой виллан в тунике из грубой шерсти и таких же чулках, обутый в деревянные башмаки. По всей видимости, односельчане оставили его здесь в качестве привратника. В руке он держал заржавевший палаш. Рядом с частоколом в большой луже пускали кораблики несколько малышей в овчинных плащах. Когда мы въехали, они оторвались от своего занятия и весело загалдели, разглядывая нас. Я огляделась.
— Приветствую тебя, старик, — Райзен на удивление вежливо обратился к крестьянину.
— Доброй дороги, милостивые тирны, — привратник согнулся в поклоне и окинул нас изучающим взглядом из-под седых бровей. — Каким ветром в наш край?
— Ищем кое-кого, — Райзен опять принюхался, держа нос по ветру, ну точь-в-точь как лесной зверь, — товарищей своих потеряли. Они должны были сегодня ночью или, может быть, на рассвете проезжать мимо вашей деревни. Не видели? Два торговца.
— Были двое, — подтвердил пожилой виллан, — ночью стучались, но мы до рассвета не впускаем никого, мало ли кто здесь шастает. Порядочный люд спит по ночам, а не шатается по дорогам.
— Тоже верно. И где же они?
— Так они ночь в поле провели, а утром наши их нашли. Оба с горячкой лежали. Видимо, костер развели и уснули, вот он и погас, а они промерзли да лихорадку подхватили. Мы их к Яшемчихе отправили на постой. Это знахарка наша, она за деревней живет, ближе к лесу.
— Покажешь дорогу? — Райзен вытащил из-за пазухи горсть медных монет и кинул в толпу ребятишек. Малышня взорвалась радостным гомоном, когда сверху упал дождь из блестящих кружочков. Позабыв про недавнюю забаву, дети бросились поднимать драгоценные монетки, так щедро отсыпанные незнакомцем. Я невольно почувствовала благодарность к дуэргару: наверняка, родителям этих детей приходилось тяжело работать, чтобы прокормить свои семьи, ведь на холмистых и суровых землях Гленнимора почти ничего не росло, и вряд ли кто-то из жителей этой деревни часто держал в руках хотя бы самую мелкую монету.
Старик несколько мгновений следил за детьми, потом пожал плечами:
— Отчего же не показать, раз человек хороший?
Я опустила взгляд, но успела заметить, как Райзен передернул плечами: похоже, что сравнение с человеком его неприятно задело.
Мужчина двинулся вперед, и я увидела, что он сильно хромает. Прикаждом шаге еголицо подергивалось от боли, а ржавый палаш он использовал вместо клюки.
— Подождите! — я торопливо спешилась, взяла лошадь под уздцы и пошла рядом с нашим проводником, стараясь приноровиться к его шагу. Он бросил на меня благодарный взгляд, а я невольно поморщилась от боли в затекших мышцах. Сейчас бы и мне целитель не помешал, жаль, что я не могу использовать магические способности, чтобы облегчить свои страдания — такая вот насмешка судьбы. А вот этому человеку я могла бы помочь. — Что у вас с ногой?
Он удивленно покосился в мою сторону, не привык, видимо, к вежливому обращению от проезжих тирнов. За моей спиной многозначительно кашлянул Райзен. Дуэргар спешился вслед за мной и теперь недовольно пыхтел мне в затылок.
— Так подагра, будь она неладна, — крестьянин по-филосовски пожал плечами. — Вот как погода меняется, так колено и крутит, спасу нет.
— А чем лечите?
Он молча пожевал губами, продолжая идти вперед и тяжело опираясь на палаш, увязавший в глине, которой была покрыта деревенская улица, а потом ответил: