Дитя падшего бога
Шрифт:
Здешние эльфы тоже видели в Магьер опасного чужака — человека, — хотя и выражали свои чувства менее откровенно, чем их лесные собратья. Магьер давно уже привыкла к этой плохо скрываемой неприязни, и причина, которая заставляла ее скорее отправиться в путь, была иного, более тревожного свойства.
Некий сон… и вежливая, но весьма настойчивая просьба пожилого Хранителя из Белы.
Следующей целью их путешествия станет поиск давно утерянного артефакта. За помощью к ней и Лисилу обратился престарелый наставник Винн, домин Тилсвит, как его все величали. Он опасался,
До недавних пор Магьер старалась не думать о поручении старого Хранителя. Они понятия не имели, где искать артефакт, да и у Магьер были другие дела, которые значили для нее гораздо больше. Но в первую же ночь, которую они провели в этом городе, в кошмарном сне ей явились черные чешуйчатые кольца.
Громадные, выше человеческого роста, они показали Магьер замок о шести башнях, закованный во льду, и голос в ночи прошептал…
Сестра мертвых, веди.
Магьер проснулась в холодном поту и закричала: «Лисил!»
Она уже видела эти кольца раньше, в далекой от этих мест Древинке, возле мертвой деревни Апудалсат, но только тогда это было не во сне. Тогда Магьер и ее спутник, пес Малец, сражались не на жизнь, а на смерть с древним некромантом Убадом. Когда они стали одолевать, этот безумец начал призывать нечто, громко выкрикивая его имя.
Иль'Самар.
В сырой темноте между деревьев, окружавших прогалину, возникли, словно из ниоткуда, черные живые кольца. Голос, шепотом донесшийся из леса, презрел мольбы Убада и бросил его на растерзание Мальцу. Ранее, той же ночью, когда Магьер погрузилась в призрачные воспоминания своей покойной матери, она видела, как Вельстил, ее сводный брат, что-то шептал в ночи… будто обращаясь к собеседнику, которого никто больше не мог видеть и слышать.
Быть может, этим собеседником и было то черное чешуйчатое существо, чей шепот звучал в кошмарном сне Магьер… и наяву, на прогалине, во время битвы с Убадом. Возможно, это была та самая древняя сила, которая вдохновила Убада поспособствовать рождению Магьер на свет от отца-вампира. После того как Магьер приснился этот сон, она вспомнила несколько фраз, которые Винн и домин Тилсвит сумели перевести из древнего свитка эпохи Забвенных. В тех фразах упоминался Древний Враг, называвшийся «голос в ночи».
И Винн перевела « иль'Самар» как имя или титул, примерно означавший «разговор во тьме».
Оказавшись в Краю Эльфов, Магьер узнала, что никогда прежде ни один вампир не мог войти в пределы эльфийских земель — ни в этот край, ни в древнее святилище на далекой родине Винн, святилище, где во время войны Забвенных укрывались остатки армии живых. И все же Магьер, дочь вампира, ступила на землю Края Эльфов. Одно ее прикосновение высасывало из эльфийских деревьев жизненную силу, а потому она стала носить перчатки и держаться как можно дальше от леса.
Все эти обстоятельства внушали Магьер страх… а после той ночи, когда ей приснился кошмарный сон, она боялась
После того сна Магьер поняла, куда ей следует направиться или, по крайней мере, где начать поиски. Сон подгонял, подхлестывал ее изнутри. Магьер надеялась, что экипаж эльфийского судна будет недолго возиться со своим грузом.
— И вовсе мы не слишком долго пробыли в той мастерской! Я едва успела осмотреться, как ты вытолкал меня за дверь!
Знакомый звонкий голос отвлек Магьер от невеселых мыслей, и, оглянувшись, она увидела, что к причалу подходят серебристо-серый пес и рослый, в серо-зеленых одеждах эльф. Малец шествовал высоко подняв хвост, но опустив голову и мрачно глядя перед собой; его верхняя губа то и дело морщилась, обнажая острые клыки. За ним шел Бротан.
В отличие от своих сородичей Бротан был широк в плечах и плотно сложен, почти как человек, но при этом отличался высоким — даже для эльфа — ростом. Его светлые, почти белые волосы были не шелковистыми, а жесткими, и седые пряди в них серебрились в лучах солнца. Когда Бротан подошел ближе, на лице его, едва тронутом морщинами, стали ясно различимы четыре длинных шрама. Они пересекали правую половину лба, обрывались над глазом и тянулись вниз по щеке. Подобно Сгэйлю, Бротан был в традиционной одежде анмаглахков, эльфийской касты шпионов и убийц, хотя таковыми они себя не считали.
Анмаглахка трудно испугать, и все же Бротан шагал споро, как если бы незаметно для окружающих пытался спастись бегством. Даже Малец затрусил резвее, удирая от возмущенных возгласов:
— Мы должны туда вернуться! Я не закончила записи! Ты меня слушаешь?!
Могучая фигура Бротана заслоняла источник этих криков, до тех пор пока из-за спины эльфа не вынырнула, едва поспевая за ним, Винн Хигеорт.
— И не смей называть меня «девочкой»! Если ты так долго живешь на свете, да еще вырос этаким верзилой — это еще не повод считать меня ребенком!
На каждый шаг Бротана маленькой Хранительнице приходилось делать два торопливых шага, при этом она едва доставала ему до груди. Винн было двадцать с небольшим, и ее каштановые, не заплетенные в косу волосы в беспорядке реяли вокруг овального оливково-смуглого лица. Желтые штаны и просторная коричневая рубаха изначально шились на эльфа-подростка из клана Сгэйля, и Винн, чтобы не путаться в штанинах, пришлось закатать их повыше. Потрепанный мужской плащ, кое-как подрубленный по краю, придавал ей еще более нелепый вид.
— Ты меня слышал или нет? — гневно вопросила она, дергая Бротана за плащ.
По лицу анмаглахка нелегко понять, о чем он думает, еще труднее прочесть мысли так называемого мастера-анмаглахка, к примеру того же Бротана либо Уркара… но сейчас дело обстояло иначе. На внешне бесстрастном лице Бротана явственно читалась мольба о помощи.
Магьер не сумела сдержать ухмылку.
— Винн, — сказала она, — оставь Бротана в покое. Ты его сегодня и так уже замучила.