Дитя платонической любви
Шрифт:
– Маманя, а зачем телевизор для меня? – попытался сосредоточиться Дуся. – Я что – тоже там обязан проживать?
Матушка захлопала губами от негодования:
– Ну как же?! И ты, и Душенька, и даже Гри… Дуся, как мы этого грызуна назвали? Ты же не оставишь мамочку одну у посторонних людей! Это неприлично!
– А вдвоем приличнее получится? И что тебя обязательно потянуло к Алисе? Почему нельзя к нам в коттедж?
– Будто ты не знаешь! Я же сдаю коттедж приличному человеку! Вот совсем недавно получила деньги
– А я почему ничего не получил?! – вытаращился Дуся.
– А кеды мы тебе купили китайские на какие деньги? – сощурилась матушка. – А килограмм зефира в шоколаде? А новый экземпляр в твою коллекцию гусениц?
– Новый экземпляр, мамочка, тебе и вовсе ничего не стоил, ты его подобрала у нашей подъездной клумбы, ну да ладно, – надоело Дусе воевать с родительницей. – Когда едем?
– Так завтра же! Прямо в шесть часов на электричку, – радостно воскликнула маменька и тут же напомнила: – Ты же хотел за конфетками сбегать! Давай, я передумала погибать сегодня. Надо это решение отметить.
Дуся, вздыхая, подался за сладостями, а мать закрыла за ним двери и выдохнула.
Ну не могла она рассказать сыну про утренний телефонный звонок, она же мать!
Утром, едва только за Дусей захлопнулась дверь, как затрезвонил телефон.
– Аллеу, – вальяжно промяукала зрелая кокетка.
– Это квартира Филина? – проскрипел неприятный мужской голос.
– Да-да, вы не ошиблись, а кто, простите, его тревожит?
– Его еще никто не тревожит. Я так понимаю – вы ему родственницей приходитесь?
– Правильно вы понимаете, я маменька ему. А потому очень интересуюсь, по какому поводу он вам понадобился? У вас к нему коммерческий интерес или так, по глупости интересуетесь? А может, чего передать?
– Да… пожалуй, передайте. Намозолил он мне глаза, завтра вечером убивать его приду. Пусть там оденется почище, причешется, знаете, как это принято…
– Ой! Подождите, подождите, а… а зачем это сразу убивать? Может, можно как-нибудь… ну я не знаю, ремешком для начала поучить или пальчиком так, знаете… Я, когда Дуся маленький был, всегда, бывало, так пальчиком погрожу, и он…
– Женщина! – растерялся убийца. – Ну какой пальчик! Я его убивать собрался! Вы больная, что ли?
– Да! – обрадовалась Олимпиада Петровна. – Больная! И мне нужен уход! А кто за мной ухаживать будет, кроме сына? А вы его… я все забываю спросить – а за что вы его убить мечтаете?
Мужчина в трубке помолчал, потом тяжело вздохнул:
– А мне теперь никуда не деться – или я его прикончу, или он меня выловит. Ведь сдаст же, как думаете?
– Думаю – сдаст, он у меня знаете, какой честный. Даже взяток не берет.
– Так кто ему взятку даст? Он же санитар! А дали бы, так и взял бы! – рыкнул неизвестный.
– Ну а чего ж не взять, если б дали… Только он говорит, что лучше своровать, чем взятку…
– Нет, мне его убить легче. Так ему и передайте – завтра в восемь!
– Подождите! А если нас дома не будет?
– А куда вы денетесь? – оживился говоривший.
– Ну мало ли… Вот, например, на дачу собирались…
– Не, ну на дачу я за ним, конечно, не потащусь… – расстроился мужчина. – А потом, через неделю я в командировку уезжаю, там мне еще один тип на мозоль жмет… Прямо и не знаю, как с вами договориться… Ладно, я вам перезвоню, и тогда договоримся. Только о нашем разговоре ему ни гугу, хорошо?
– Могила, – торжественно прошептала Олимпиада Петровна и даже приложила руку к нагрудному карману. Вышло красиво, только все равно этого никто так и не увидел.
Странный незнакомец отключился, а женщина от нетерпения принялась бегать из комнаты в кухню и обратно. Язык так и дергался с кем-то поделиться. Конечно, надо было немедленно поставить в известность Дусю, но тот как на грех отсутствовал. Пришлось звонить Алисе Викторовне. Женщина охотно откликнулась на чужое горе, предложила свою дачу вместе с собой и своей дочерью в нагрузку.
– Прямо завтра и приезжай, – диктовала она, забыв про картавость. – А мы сегодня с Валенсией туда телевизор попрем, чтобы вам со всеми удобствами…
– Ой, Алисочка, спасибо-то какое! А он придет, я ему как расскажу, что завтра его убивать придут…
– Ты что?! – возмутилась Алиса Викторовна. – Ты хочешь погубить сына?!
– Погубить? Отчего же? Я же… А что я такого сделала? – испугалась Олимпиада Петровна.
– Пока еще ничего, но собираешься! Ты ему скажешь, что его хотят убить, а он… он ведь настоящий мужчина, так?
– Ну д-да, почти настоящий… Ой, я не приглядывалась… Нет, ну не женщина же!
– Правильно! И он что сделает? Он тут же понесется в милицию! А если ты ему скажешь, что это мы с тобой его спрятать решили, тут уж он точно на рожон попрет! Известно, они же, мужики, на опасность, как быки… на новые ворота!
– А чего делать-то?
Алиса была права – может, на ворота Дусик и не попрет, но вот в милицию его понесет обязательно. И что там ему скажут? Ох, лучше и не думать.
А подруга уже диктовала готовое решение.
– Так ты притворись умирающей! Дескать, тебе невмоготу городской экологией дышать! И страдай себе, страдай. А потом так намекни, что, дескать, на даче у Алисы Викторовны вполне возможно здоровье поправить. И твой сынок сам с радостью запросится к нам. И получится, что это он вроде как сам захотел. Ну? Понятно? С мужиками же хитростью нужно!