Дитя платонической любви
Шрифт:
– Подарить? – округлила глаза Олимпиада Петровна. – Про «подарить» я ничего не слышала. Знаю, что ему водку бесплатно сунули, но он ее продать хотел. По выгодной цене.
– П…продать? А подарить? – чуть не плакал любитель подарков.
– Я и подарить могу, – выглянул из комнаты Евдоким. – Только сначала признайся, богохульник, зачем ты Свистунова «похоронил»?
– Я?! Уж ты меня извини, Дуся, но на его похоронах я не был, – честно признался Макар Семенович. – Каюсь, другом он меня считал, любил даже… как сына,
– Успеешь еще, – хмыкнул Дуся. – Жив твой покойничек.
– Да что ты? – фальшиво удивился Макар Семенович.
Зато Олимпиада Петровна удивилась по-настоящему.
– Как же это жив? Не умер, что ли? – хлопала она глазами.
– И не собирался, – подтвердил Дуся. – На поправку пошел, уже и передвигается сам.
– А чего ж ты, хвост поросячий, меня до инсульта напугал?! – пошла быком на кавалера матушка. – Чего ж ты, жижа навозная, меня тюрьмой стращал, а?! С чего это в твою пустодырую башку взбрело, что он скончаться должен?! Мало нам было неприятностей!
– Ну да! Ну и сказал! Потому что ты ему такую вкуснятину накладывала! А меня и не кормишь! Вот я и позаимствовал! Сидел себе дома, смотрел телевизор и питался его передачкой. А к телефону сознательно не подходил. Как же я подойду, если я должен в больнице находиться. А потом струхнул, конечно, думаю, а что если Дусе приспичит еще зачем к Свистунову обратиться? Они вдвоем-то из меня куриный фарш сообразят, факт! Вот и возгорелась у меня в голове прекрасная мысль – сказать вам, что он, болезный, скончался… Липушка!.. Уй-й-й! Дуся, свяжи мать, она мне все органы всмятку… Ого!.. Олимпиада! Ты же светская женщина! Ты же… Ду-у-у-сссс…
Похоже, светская женщина решила всерьез удушить гостя. Дусе пришлось немного расцепить ее руки, и Макар Семенович ракетой вырвался в подъезд.
– Дуся! Отпусти меня немедленно! Я буду искоренять ложь! Начну с Макарки! – тяжело дышала Олимпиада и рвалась за дверь.
– Ну все уже. Хватит концертов, – прижал матушку к груди сын и с силой гладил ее по голове. – Все. В конце концов это не так плохо, что Свистунов живой оказался. Одной загадкой меньше.
– Если б ты знал, как мне уже эти загадки… – опустилась в кресло мать. – Завтра давай отдыхать. Ничего не будем делать, только лежать и смотреть телевизор.
Дуся пока не придумал лучшего плана, поэтому согласился. С вечера он заказал маменьке к полднику пирогов с капустой и строго-настрого велел раньше пирогов его не будить. Олимпиада Петровна глубоко понимала переживания сына и пообещала его не трогать.
Ровно в половине восьмого утра Дусю вырвал из сна ее заполошный крик:
– Сынок! Дуся! Деточка моя, немедленно вставай! Взошла твоя звезда!
– Маманя-я-я-я… – накалялся Дуся. – Мы вчера договаривались, что моя звезда раньше полдника не взойдет!
– Дуся! Ты ничего не понимаешь! – тараторила матушка и силой стягивала одеяло. –
Дуся резко брыкнул ногой, лихо перехватил одеяло и завернулся в него, как в кокон.
– Ма, я не понял, кто звонил-то? – догадался спросить он из кокона.
– Я тоже не поняла, но сказали, что тебе обязательно надо быть! Обязательно! Я думаю, может, главным акушером поставят… От-дай одеяло! – пыхтела мать, вытягивая одеяло.
– Не, ну акушером, это… я ж лекарств не знаю, может, завотделением? – заволновался Дуся и вынырнул из укрытия. – А кто звонил?
– Ну откуда мне знать! Сказали: «Это квартира Филиных? Чего орете?..» Я, понимаешь, сначала наорала, что в такую рань подняли, а они мне так вежливо: «Чего орете? Передайте Евдокиму, чтобы срочно на работу вышел. Тут сегодня кое-какие вопросы его решения требуют». И все, трубку положили, – потряхивалась от волнения маменька.
– А кто говорил-то? Мужчина или женщина?
Матушка уставилась на Дусю, как на сумасшедшего:
– Евдоким! Сын мой! Я же по телефону говорила, а через трубку не видно, кто там – мужчина или женщина! Хватит уже болтать, собирайся!
В роддоме Евдоким был через тридцать минут. Его встретили довольно равнодушно – кто-то хлопнул по плечу, кто-то мило улыбнулся, кто-то и вовсе не обратил никакого внимания, во всяком случае, никаких намеков на повышение не просвечивалось. Дуся сунулся к главному, но того на месте не оказалось.
– Ты чего, уже вышел? – наткнулся на него Андрей Пряхин.
– Не знаю. Слушай, Андрюха, ты не в курсе, куда наш главный подевался? – растерянно оглядывался Евдоким.
– Как же, не в курсе! На семинар он уехал, в дом отдыха! Там проводится семинар «Родовспоможение в условиях пожара», вот он и рванул. Можно подумать, он при пожаре первый кинется роды принимать! Вообще я должен был ехать! Но там же культурная программа, дискотека, бар! Поэтому наш главный решил, что нужнее ему.
– Странно… а кто тогда меня в должности повышать будет? Ты не в курсе, никакого приказа не было?
– А кем тебя? – вытаращился Пряхин.
– Да еще и сам не знаю, но думаю, завотделением, меньше-то куда? – рассуждал Дуся.
Неожиданно в ноги ему уперлась швабра.
– Дуся! Опять ты от работы бегаешь? – накинулась на него баба Глаша. – Теперь самое время на свадьбу зарабатывать, а он бегает! А и чегой-то я, у тебя ить не на одну свадьбу денег-то…
– Баб Глаш! Ну что ты меня все своей шваброй тычешь? Вот как встретит, так тычет и тычет!
– Ладно, Евдоким, пойду я, дела у меня… – Пряхин махнул рукой и быстро пошагал по коридору.